— Надо позвонить Валере, чтобы он завтра был на работе и никуда не уехал.
— Зачем нам к нему, ведь еще не подошло время?
— Именно поэтому нам и нужно к нему завтра. Впрочем, завтра ведь не рабочий день, так что я могу съездить и сам.
— Можно я поеду с вами?
У меня не было ни одной причины, чтобы отказать ей в этой просьбе, я и согласился, не догадываясь, к каким последствиям это приведет.
На часах было около четырех. Котовский не брал трубку. Конечно, там очень плохая связь, да и к тому же уже конец рабочего дня, так что, несмотря на мое неимоверное желание отправиться туда, я решил перенести все на завтра. Котовский всегда перезванивал, и поэтому договориться о приезде не должно было стать проблемой.
Автомобиль плавно вышел с остановки на траекторию к нашему НИИ. Дождь ненавязчиво постукивал по корпусу автомобиля, и фоном ко всему этому была вторая симфония Бородина. Звучали аккорды арфы, имитирующие перебор гусельных струн. После нескольких тактов, интонируемых кларнетом, вступает валторна, но ненадолго. Спокойствие нарушается, и в музыке начинает ощущаться угроза.
— И что мы будем делать? — спросила Аня.
— В каком смысле?
— Как мы будем искать, где находится источник дождя и что вызывает у людей состояние подавленности?
— Анечка, вы очень юная и наивная особа. У меня нет даже ни одного намека, каким именно образом дождь влияет на людей, и даже искусственность его происхождения находится под большим вопросом. Все это только гипотезы, требующие подтверждения, а вы предлагаете что-то делать. Что-то делать ради того, чтобы делать, — это глупо и бессмысленно, необходимо четко продумать план исследования и действовать согласно ему. За прошедшее время с начала дождя, по сути, я смог только доказать, что именно осадки (заметьте, не дождь, а осадки!) совершенно ни при чем. Осадки — это ведь просто капли воды, а дождь — это часть непрерывного движения воды в природе. И в это явление кто-то влез.
— И что? Вы теперь еще столько же будете снова двигаться в очередном направлении, чтобы зайти в тупик?
— Я всегда жалел о том, что в научных статьях необходимо показывать только положительные результаты, точнее, именно они, как правило, вызывают внимание общественности. С моей точки зрения, доказательство невозможности чего-то гораздо важнее, потому что открывает знания, которые становятся универсальным подспорьем в исследованиях.
— Что вы имеете в виду?
— Понимаете, при проведении экспериментов отсутствие знания о том, что какое-то явление не укладывается в определенные условия, приводит к тому, что большинство ученых вынуждены повторять одни и те же заведомо ошибочные опыты. Если бы я знал, что осадки не являются причиной странного поведения людей, мне не нужно было бы их изучать.
— Так и что мы будем делать теперь?
— Я уже сказал, что надо съездить на цитрогипсовый огород, чтобы проверить одну, а может, даже и не одну идею.
— И в чем же эта идея?
— Жизнь научила меня одному очень важному правилу: как только идея становится достоянием хотя бы двух людей, она оказывается ошибочной. Можете думать, что я суеверный, но подобные вещи повторялись в моей жизни столько раз, что это уже попахивает скорее богатым жизненным опытом.
— Не хотите говорить — и не надо, это ваше дело.