Джек Ричер, или Это стоит смерти

– Так скоро? Тебя не интересуют ночные развлечения?

– Я простая душа. Люблю мир и тишину.

– Ладно, тогда оставь коробки в номере. Мы заедем за ними и вернем на место до того, как ребята из архива выйдут на работу. Они ничего не узнают. Миссия завершена.

– Я в долгу перед тобой.

– Забудь, – ответил Хоуг. – Прояви себя полностью[8], и прочее дерьмо.

– Об этом не приходится и мечтать, – сказал Ричер.

Он повесил трубку, подхватил куртку и направился к двери. Ему пришлось дойти до вестибюля, а потом обратно до дальнего угла парковки. Лестница, ведущая на второй этаж, начиналась перед вестибюлем, там, где располагалось бы другое крыло, если бы отель был одноэтажным. Как раз в тот момент, когда Джек проходил мимо лестницы, какой-то мужчина сошел с последней ступеньки и зашагал рядом с ним в том же направлении. Ричер видел его, когда он регистрировался вместе со своим приятелем у стойки портье.

Маленький и помятый. Небритый. Вероятно, иранец. Он покосился в сторону Ричера, который вежливо кивнул. Иранец кивнул в ответ. Дальше они пошли рядом. Спутник Джека крутил на пальце ключи с красной биркой. «Эйвис»[9]. Он снова краем глаза посмотрел на Ричера, тот бросил на него встречный взгляд и распахнул дверь. Иранец вышел. Джек последовал за ним. Мужчина вновь повернул голову в его сторону, и в его глазах появилось задумчивое выражение. И еще напряженное любопытство.

Ричер свернул налево, чтобы обойти букву Н. Иранец последовал за ним. Джек посмотрел вперед и увидел две машины, припаркованные впереди. «Кадиллак» Сета Дункана и темно-синий «Шевроле». Именно такие обычно берут в аренду. У «Эйвиса» их тысячи.

«Темно-синий «Шевроле».

Ричер остановился.

Иранец остановился рядом с ним.

Глава 32

Никто не знает, сколько нужно времени, чтобы сформировалась мысль. Кто-то говорит об электрических импульсах, летящих по нервам со скоростью, близкой к скорости света, но это лишь передача. Как доставка почты. А письмо написано в мозгу; оно оживает в результате какого-то химического процесса, две смеси проходят по синапсам, и начинается реакция, подобная взаимодействию свинца и кислоты в автомобильном аккумуляторе, но вместо дурацких двенадцати вольт, чтобы включить сигнал, жидкости мозга наполняют тело самыми разными тонкими изменениями, потому что мысли приходят необязательно по одной. Их появление подобно взрыву сверхновой и водопаду, и они мчатся по параллельным путям, сталкиваются, соперничают и сражаются за доминирующее положение.

Ричер заметил темно-синий «Шевроле», и мгновенно в его памяти всплыли слова Винсента о двух типах, которых он видел из амбара Дороти; одновременно он подверг это предположение сомнению – ведь «Шевроле», как и темно-синий цвет, встречаются очень часто. Параллельно Джек вспомнил о встрече в отеле с двумя похожими иранцами и двумя похожими арабами – и задал себе вопрос, могло ли появление столь необычных пар зимой в отеле Небраски быть простой случайностью, и если нет, то следует ли из этого, что в «Марриотте» находится третья пара, то есть те самые крутые парни с фермы Дороти.

Продолжая размышлять о необъяснимом появлении шестерых мужчин и их возможной связи, Ричер продолжал наблюдать за иранцем, который уронил ключи от машины и его рука скользнула в карман куртки. Одновременно Ричер вспомнил, что парни с фермы Дороти остановились не в мотеле – из чего следовало, что их база находится здесь, в «Марриотте», и «Шевроле» принадлежит им – значит, иранец каким-то образом с ними связан. Выходит, перед ним враг. И хотя Ричер не знал причин его поведения и понимал, что с точки зрения гражданской юриспруденции это не имеет никакого значения, но годы опыта, приобретенного в исключительно тяжелых ситуациях, подсказали ему, что иранец полез в карман на темной парковке только по одной из четырех причин: достать сотовый телефон и вызвать помощь, вытащить бумажник или паспорт, чтобы доказать свою невиновность, вынуть нож или пистолет.

Ричер это понимал, как и то, что резкая атака в первых двух случаях будет непростительной, а в двух последних – единственным способом спасти собственную жизнь.

Вспышки сверхновой, водопады и потоки мыслей сошлись воедино, борясь за доминирование.

Лучше поберечься, чем потом жалеть.

И Ричер отреагировал.