– Он всегда платит много денег.
– Но он нервничает. Требует, чтобы мы что-нибудь сделали. И вот что странно: он позвонил мне, и у меня возникло ощущение, будто я попал в середину разговора.
– Что?
– Не вызывает сомнений, что он раздражен; но еще он злится, как будто мы не воспринимаем его всерьез. Точно он уже договорился с нами, но мы про это не знаем. Ну, вроде как проигнорировали его предупреждение. Я чувствовал себя так, словно он находится на третьей странице книги, а я – на первой.
– Он сходит с ума.
– Если только…
– Что – если только?
– Кто-то из нас с ним не разговаривал.
– Я не разговаривал, – заявил Джонас.
– Я тоже, – сказал Джаспер.
– Уверены?
– Конечно.
– Потому что другого объяснения я не вижу. И помните, мы не можем себе позволить портить с ним отношения. Это очень неприятный человек.
Оба брата Джейкоба пожали плечами. Обоим было за шестьдесят, оба потрепанные жизнью, какие-то сучковатые, сложенные, точно пожарные гидранты.
– Не смотри на меня, – сказал Джонас.
– И на меня не смотри, – повторил за ним Джаспер.
Молчал только Сет Дункан. Сын Джейкоба не произнес ни слова.
– Что ты от нас скрываешь, сынок? – спросил его отец.
Сет уставился на стол. Затем смущенно поднял голову, и алюминиевая шина показалась всем огромной. Его отец и оба дяди не сводили с него глаз.
– Это не я разбил сегодня нос Элеонор, – сказал он.