Джек продвигался, работая локтями и коленями и опустив голову. Часть его сознания сообщила ему, что он похож на жука, ползущего по простыне. Другая напомнила, что он бы уже никуда не полз, будь сейчас светло. Он рискнул и посмотрел одним глазом вперед, после чего немного изменил направление движения и остановился на расстоянии вытянутой руки от бледного сияния на земле. Нащупав ладонь Соренсон, которая была еще теплой, нашел запястье и сжал его двумя пальцами.
Пульс отсутствовал. Только вялая влажная кожа.
Пульса не было.
Шея Соренсон стала влажной и липкой от крови и студенистой мозговой ткани с мелкими костными фрагментами. Челюсть не пострадала. А также нос и глаза, прежде голубые, веселые и пытливые. А над глазами не осталось ничего. Верхнюю часть головы снесло. Волосы и все остальное. Скальп болтался где-то сзади, он держался на лоскуте кожи. Ричер уже видел подобные вещи.
Он еще раз проверил шею.
Пульса не было.
Джек вытер руку о землю и попытался отыскать пистолет Соренсон. У него не получилось. Оружие могло оказаться где угодно. Черный поликарбонат в темноте ночи. Он не стал его искать, нащупал плечо Соренсон, ее затылок, скользнул под свитер и нашел запасную обойму на поясе. Ее бедро все еще оставалось теплым.
– Она мертва? – прошептала Карен.
– Мгновенно, – ответил Ричер.
Наступила долгая, долгая пауза.
– Дерьмо, мне она нравилась, – прошептала Дельфуэнсо.
– И мне, – ответил Джек.
– Именно такие люди нужны Бюро. – В ее голосе послышались дикие нотки.
– Всякое случается, – ответил Джек. – Нужно это пережить.
– Значит, в армии люди реагируют на смерть именно так?
– А как на нее реагируют в ФБР?
Она не ответила.
– Ну, что теперь? – спросила Дельфуэнсо.