– Ты серьезно?
– Не слишком, – сказал я. – Я согласен с вами. Они наняли местных.
– В таком случае для них будет вопросом гордости и дисциплины не сообщить полиции ничего важного. В результате у нас нет ничего, если не считать нашего неполного и не слишком убедительного сценария.
– В нем нет ничего неполного. Во всяком случае, с точки зрения Хенкина.
– Мы считали, что он прилетел в Париж для того, чтобы убедить нас и британцев в том, что Дацев не имеет к выстрелам в президента Франции никакого отношения. Вы согласны?
Я кивнул.
– Он сказал, что Дацев отказался бы участвовать в любой предварительной проверке.
– А служба французской внешней разведки заверила нас, что Хенкин хотел убедить всех в желании стрелка произвести неточный выстрел. И тут, скорее всего, он прав. Пуля прошла левее и немного ниже. Москва утверждает, что Дацев никогда не промахивается. А левее и ниже очень похоже на подпись Котта из Арканзаса. Мы это видим на бумажных мишенях.
– С балкона стрелял не Котт, – сказал я.
О’Дей поднял голову.
– И откуда ты это знаешь?
– Служба внешней разведки пришла к выводу, что стрелок сидел за кадкой для растений. Но Котт целый год тренировался стрелять из положения лежа. Это похоже на сон. У каждого есть свое привычное положение. Котт не стал бы садиться за кадкой.
О’Дей кивнул.
– Хорошая новость, – сказал он.
– Но Хенкин этого не знал, – вмешалась Кейси Найс. – Он мог лишь утверждать, что Дацев всегда поражает цель. Так что Хенкин был всем доволен, пока его не застрелили. И тут все становится совершенно непонятно. Сначала считалось, что это не Дацев, теперь же получается, что стрелял он. Потому что Дацева и Хенкина связывают особые отношения, но Котт и Карсон не могли знать Хенкина.
– Встань, – сказал я.
– Что? – удивилась Кейси.
– Встань и сними туфлю.
– Зачем?
– Просто сделай то, что я прошу.