Обычно такие папки имеют три кольца, скрепляющие переплет, но в этой было четыре. Листы покрывали строчки записанного от руки шифра, бессмысленные слова, выстроившиеся колонками – возможно, старая фамилия, новая, паспорт, права, удостоверение личности.
– Где тут я? – спросил Уайли.
– Я не собирался тебя продавать.
– Почему ты не придумал фамилию в баре?
– Дреммлер нес чепуху, приятель. Сейчас он думает, ты находишься где-то в центре страны, в фургоне, ищешь нацистское золото. Очевидно, что это не так. Значит, он ошибся, из чего следует, что он мог совершить и другие ошибки. Логично, не так ли? Зачем его слушать?
– А я его и не слушал, – сказал Уайли. – Я слушал бармена. Дреммлер задал тебе вопрос, и ты ответил. Ты собирался меня предать. Если б ты не хотел, то сразу дал бы ему фальшивую фамилию. Да, могу себе представить, что сначала ты испугался, но через минуту вполне мог сказать, что ты вспомнил: он назвал себя Шмидт. Или что-то в таком же роде. Но ты ничего этого не сделал.
– Он пугает меня. От него следует ждать неприятностей. Ладно, я собирался ему рассказать. Но потом передумал.
– Когда увидел меня?
– Нет, раньше.
– Я тебе не верю.
– Я бы лишился своего бизнеса.
– Дреммлер сказал тебе, что компенсирует риск.
– Клянусь, приятель. Ты ошибаешься. Я бы никогда так не поступил.
Назвался груздем, полезай в кузов.
Все или ничего.
– Береженого бог бережет, приятель.
Уайли быстро перехватил пистолет и нанес Шлуппу сильный удар рукоятью в висок. Он не хотел стрелять. Не здесь. Будет слишком громко. Затем он врезал ему по другому виску, и голова Шлуппа мотнулась, как у тряпичной куклы. Когда голова застыла, Уайли ударил в третий раз, сверху вниз, по макушке, как топором или молотком. Шлупп рухнул на колени. Уайли снова его ударил. Шлупп упал вперед, лицом вниз. Уайли наклонился над ним и принялся колотить его пистолетом по голове, снова и снова.
Раздался треск ломающейся кости, полилась кровь.
Уайли остановился и вздохнул.
Проверил пульс на шее Шлуппа.