– Я не знаю.
– Как и я. Наверное, пятьдесят на пятьдесят.
– Вы думаете, это Уайли?
– У меня нет уверенности. В трудном положении могут оказаться и другие старые клиенты. И я полагаю, что сейчас Уайли едет куда-то в фургоне. Но вы ответственный полицейский. Вы включите его в свой список. У вас просто нет другого выхода. Из чего, в свою очередь, следует, что наше временное сотрудничество возобновляется.
– Я думал, вы уже махнули на него рукой.
– На что?
– На фургон. Мюллер сказал, что вы аннулировали свою просьбу.
– Когда?
– Я разговаривал с ним час назад.
– Нет, когда я аннулировал свою просьбу?
– Он сказал, что вы некоторое время обсуждали детали, а потом внезапно изменили точку зрения.
– В конце нашего разговора я сказал, что не знаю, куда именно направляется Уайли. Он попросил, чтобы я ему сообщил, когда у меня появятся какие-то сведения. Возможно, я чего-то не понял. Может быть, он ждал моего звонка. Может быть, он даже не начинал поиск.
– Он сказал, что вы все отменили.
– Значит, он меня неправильно понял.
– Вполне возможно, он не слишком хорошо знает английский.
– Машина прибыла, – сказал Бишоп.
Глава
31
Автомобиль Бишопа, принадлежавший ЦРУ, ничем не отличался от машины Ороско из военной полиции – большой синий «Опель»-седан, только без пуленепробиваемой перегородки между передним и задним сиденьями. Бишоп выбрал роль водителя, рядом устроилась Синклер. Ричер и Нигли сели сзади. Нигли чувствовала себя комфортно, Ричер – нет. Движение было достаточно напряженным, а небо – серым.
Нигли прочитала вслух краткое изложение истории военной службы Арнольда Мейсона. Его призвали в армию в возрасте двадцати лет, в 1951 году, но отправили в Германию, а не в Корею, где он прослужил двадцать лет, если не считать поездок на переподготовку и участие в маневрах. Все это время он провел в воздушно-десантной части, которую готовили на случай конфликта с СССР, – хороших, но не элитных войсках. В возрасте сорока лет, в 1971 году, он с почестями ушел в запас, в звании старший сержант.