— Ты отчаянно сопротивлялась, и он здорово тебя избил. У тебя не тело, а один сплошной синяк.
— А что с Павлом Ивановичем? — спросила Яна.
— Пожилой мужчина, к которому ты пришла в реанимацию? — уточнил следователь. — Он тебе кто?
— Знакомый по дороге. Он очень болен, — вздохнула Цветкова. — Так что с ним? Он-то точно мне не мог помочь — отключился.
— Там все не очень хорошо вышло, — отвел глаза Виталий Николаевич.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Яна. — Куда уже хуже, чем было его состояние?
— Когда вы дрались, он швырял тебя везде, в том числе и на аппарат, к которому был подключен Павел Иванович. Короче, кнопки сдвинулись почему-то на максимум, а потом о вовсе отключились…
— И что? — похолодев, отпрянула от его сильного плеча Яна.
— Ты в этом не виновата, — продолжал Виталий Николаевич.
— Я вообще все плохо помню! Понятно, что не виновата! Что случилось? Виталий, не пугай меня!
— Никогда в жизни не стал бы тебя пугать и что-то против тебя делать! — уклончиво ответил он, все еще удерживая ее за талию.
На самом деле Виталий отдал бы все на свете, чтобы получить от нее благодарность или просто дотронуться до нее.
— Что-то там перемкнуло, — продолжил он неохотно, — сломалось в аппарате, к которому Павел Иванович был подключен. Его очень сильно ударило током. Отключились все системы жизнеобеспечения. Он теперь в коме…
— Какой кошмар! — выдохнула Цветкова. — Зашла попрощаться… И угробила человека! Всегда я так…
— Ты ни в чем не виновата. Не ты нажимала эти кнопки. Твоим телом вырубил все этот отморозок. К Павлу Ивановичу больше нельзя. Да и все равно он без сознания, — сказал Виталий и замолчал.
— Яна Карловна? — заглянула в палату медсестра. — В процедурную!
— Спасибо.
Яна встала, держась за руку следователя.
— Тебя проводить? — обеспокоенно посмотрел на нее Виталий Николаевич.
— Не надо. Я не ребенок…