— Джессика, скажи, а мне нужно какое-нибудь разрешение, чтобы с ней переспать?
В телефоне повисла пауза.
— Что? — пискнула Джессика.
— Разрешение, чтобы заняться сексом с Рокси Медоу, — терпеливо повторил Лютер. — Я имею в виду не глубокую душевную близость, как у нас с тобой, а скучное плотское соитие.
— О, Лютер, — Джессика явно пыталась подобрать слова. — Но у тебя ничего не выйдет. Ты, конечно, можешь использовать какие-то альтернативные способы, без собственно… ну, проникновения. Но у молодой девушки наверняка будут определенные ожидания. Не получив их удовлетворения, она разочаруется и наговорит тебе кучу обидных слов, а я не знаю, как мне лечить вампира от депрессии по поводу мужской несостоятельности! — Как она ни старалась, ее голос сорвался. — Что ты такое говоришь? Это шутка?
— Нет, — коротко ответил Лютер. — Я хочу заняться сексом с Рокси Медоу. Мне нужно разрешение?
— У тебя не получится!
Лютер глянул вниз и усмехнулся. Стоило произнести имя Рокси, вспомнить ее горячий рот, бархатную кожу, как становилось очевидно, что все у него как надо.
— Слушай, Джессика, а за это время что-нибудь поменялось в правилах игры? — спросил он.
— Я не пойму, ты издеваешься надо мной? — взвизгнула она. — Это какой-то метод реверсивной психологии, да?
— Мы ведь можем говорить обо всем, правда?
— Я не знаю, что там поменялось, — сурово ответила Джессика. — Я разошлась с Джимом еще десять лет назад. Но сомневаюсь, что можно придумать нечто принципиально новое.
— Согласен, — сказал Лютер. — Я рад, что мы поговорили. Без записи, откровенно, обо всем. Я… люблю тебя, Джесс.
Как друга и коллегу. Она и вправду куда лучше зануды Тобиаса, с которым он работал сорок лет назад.
— Спокойной ночи, — добавил Лютер, пока в трубке оглушенно молчали.
Нажав на отбой, он бросил телефон на сиденье и поехал в отель. Небо начинало светлеть, а с балкона вид открывался прекрасный. К тому же встречать рассвет в номере куда теплее.
***
Розовые полосы перечеркнули небо тонкими нитями, легкие облака пропитались золотом. Небо светлело, и Лютер встречал рассвет словно в первый раз под аккомпанемент собственного сердца. Робкие лучи скользнули по его лицу, теплые, как дыхание Рокси Медоу, и Лютер не ощутил ни боли, ни покалывания, лишь только мирное удовлетворение. Солнце медленно поднималось, заливая светом просыпающийся город, и день обещал быть чудесным.
Первый день его новой жизни.
Пустить бы слезу, чтобы подчеркнуть трогательность момента, но Лютер не был уверен, вернулась ли к нему эта способность, как прочие. Он поморгал, тщась выдавить хоть каплю, но глаза оставались сухими.