Через пару дней доктор повеселел и перестал прятать глаза, а еще через неделю бабушка, с аппетитом уплетая омлет, заметила, что цветы в ее палате не вянут.
— Я Цветочница, — сказала Рокси.
Это имя пришло в голову недавно, но ей понравилось.
— Бабушке стало лучше рядом со мной. Когда она вновь начала ходить, доктор назвал это чудом. Я очень хотела помочь ей, и какие-то высшие силы дали мне эту возможность.
Лютер снова задумчиво потер подбородок.
— Но вообще-то моя очередь задавать вопрос, — спохватилась Рокси, и Лютер согласно кивнул.
У нее на языке крутилась сотня вопросов! Как он стал вампиром, пьет ли кровь людей или обходится оленями, как приличные вампиры в романтических фильмах, сколько ему на самом деле лет…
— Та женщина, Триша, — выпалила Рокси, — кто она?
Его брови вновь удивленно поднялись.
— Риелтор, — ответил Лютер. — Я хочу купить дом у озера.
— Она смеялась, — недоверчиво напомнила Рокси.
— Ей достанутся солидные комиссионные, — пожал он плечами. — Чем не повод для радости.
— Ты врешь.
Лютер тяжко вздохнул.
— Это правда, но не вся, — нехотя признался он. — Я ее укусил. Потом внушил, что мы стали любовниками.
— Но это не так?
— Нет.
— Ты можешь внушить что угодно кому угодно? — допытывалась Рокси.
— Что угодно тому, чьей крови попробую, — ответил Лютер и зачем-то добавил: — До сих пор было так. Теперь спрашиваю я. Тебе понравились мои поцелуи?
Кровь тут же прилила к ее лицу, и щеки загорелись от смущения. Рокси вскочила с кресла и отошла в глубь гостиной, но Лютер вдруг оказался перед ней, переместившись стремительно и бесшумно как кот. Она видела такое однажды: уличный котяра лежал на тропинке, млея под солнцем и всем своим видом показывая, что ему и дела нет до голубя, присевшего неподалеку, а потом взвился с места и через мгновение уже бежал с мертвой птицей в зубах.