Виктор понимал, что происходит что-то странное, что все эти вопросы неспроста. Но Игнат спрашивал, и он ответил:
– Был пожар. Кажется, около года назад. Дом сгорел, в пожаре погибли ее родители. Настю вынес из огня Трофим. Он был денщиком у ее отца. Она осталась жива, но ослепла.
Не бывает такого, чтобы человек менялся прямо на глазах, старел, ломался и терял опору. Виктор так думал, пока не взглянул Игнату в лицо.
– А бабушка? – спросил Игнат шепотом.
– Бабушка к тому времени была уже в Перми. Старая хозяйка – это и есть графиня Шумилина. Погоди, Игнат, откуда тебе знать про бабушку?..
Прежде чем ответить, Игнат открыл портсигар, одну сигарету сунул себе в зубы, вторую протянул Виктору. Они закурили и мучительно долго смотрели друг на друга в тусклом свете угасающего дня.
– Она на тебя похожа. – Виктор заговорил первым.
– Она гораздо красивее меня. – Игнат улыбнулся. – Возьми. – Он протянул Виктору портсигар. – Я отдал его Насте, когда попал в тюрьму, сказал, чтобы она подарила его хорошему парню. Видишь, как оно бывает?
– Ты граф Шумилин?
– Был им когда-то очень давно, пока по собственной глупости не накликал беду на самых близких людей. Родители умерли… – Он глубоко затянулся сигаретой, закашлялся с непривычки, сказал с горькой усмешкой: – Кажется, последний раз я курил на сходке бомбистов. Вот такой я был дурак… А они умерли, и с моей любимой сестренкой случилось несчастье. Во всем этом я буду винить себя.
– Они тебя не винили. Настя не винила. Она говорила о тебе с любовью. Твоя семья любила тебя.
Он кивнул, загасил недокуренную сигарету, сказал:
– Пойдем, ты должен мне все рассказать. Нам нужно решить, как быть дальше, где их искать.
Они сидели в кабаке за дальним уединенным столом, больше пили, чем ели, разговаривали. Говорил в основном Виктор. У него оказалось очень много связанных с Настей воспоминаний, каждое из них он бережно хранил в своей памяти. Иногда они прокрадывались в его сны, но про сны он рассказывать Игнату не стал, побоялся получить в морду.
– А Трофим всегда таким был. – Игнат улыбался собственным светлым воспоминаниям. – У него весь мир делится на своих и чужих. Значит, тебя он признал?
– Признал. – Виктор кивнул. – После того как сначала едва не придушил.
– Со мной он тоже строгим был, особенно когда учил драться. А Настю любил, баловал всегда.
– Он и сейчас ее любит. Там, в горящем вагоне, если бы я не пришел, он бы с ней остался. До самого конца.
– Почему ты пришел? – спросил Игнат. – Зачем тебе было жизнью расковать?
– А как иначе? – Виктор посмотрел на него удивленно. – Ты бы тоже пришел.