– Может, и не будет. – Видимо, остротой ножа Кайсы остался недоволен, потому что принялся править лезвие.
– Это отчего же? – удивился Злотников. – Или узнал что?
– Волк… – Кайсы поправил сползшую на глаза шапку. – Этой ночью снова напал. Утащил одного из водовозовских старателей прямо от костра.
– Утащил, говоришь?! – В глазах Злотникова вспыхнул азартный огонек.
– Утащил и то, что от него осталось, по округе разбросал. Голову я на берегу нашел. – Кайсы говорил об ужасных вещах с таким ледяным спокойствием, что Дмитрию сделалось не по себе. – Хотите посмотреть?
– На что? – Фон Рихтер тоже спешился, подошел к Кайсы.
– На голову. Вон она. – Кайсы махнул рукой в сторону лежащего на земле холщового мешка. Мешок был бурым от запекшейся крови…
Фон Рихтер нервно сглотнул, огладил бакенбарды, а потом спросил:
– А зачем тебе, любезный, чужая голова?
– Мне незачем, а вот родным его понадобится. В гроб-то лучше с головой укладывать. Я бы сразу отдал, да только они сбежали. Вот как вернутся за всем остальным, так и отдам.
– Так оно еще там? – спросил Дмитрий. Сейчас, при ярком свете дня, происходящее казалось ему скорее абсурдным, чем страшным. – Тело все еще там?
– А где ж ему быть? – Кайсы посмотрел на него с жалостью. – Да ты, барин, не переживай. Скоро за ним приедут. До города тут недалеко. Или посмотреть хочешь?
– Насмотрелся уже…
А ведь и в самом деле насмотрелся, до сих пор от воспоминаний к горлу ком подкатывает.
– А ты его видел? – спросил фон Рихтер, отводя взгляд от страшной находки.
– Ночью слышал вой, а поутру нашел следы.
– И чьи это были следы?
Ответил Кайсы не сразу, и Дмитрию эта заминка показалась странной.
– На первый взгляд, волчьи.
– А на второй?