– А на второй, не знаю. Не встречал я раньше такого зверя. А повстречал бы, так испугался бы не на шутку.
– Это отчего же? – удивился Злотников. – А говорят, тебе равных нет. Говорят, ты на медведя с одним ножом ходил.
– На медведя ходил, – сказал Кайсы безо всякого бахвальства, – а на эту тварь вряд ли решился бы. Ни в одном звере такой жестокости нет. Если только в бешеном. А вы сюда, господа, приехали разговоры разговаривать? – спросил он с насмешкой. – Или дела у вас есть?..
Своего подопечного Софья нашла в детской. Раиса все порывалась ее сопроводить, но она отказалась.
– Сама управлюсь, – сказала не слишком любезно. – Дорогу знаю.
Раиса в ответ промолчала, но зыркнула по-звериному недобро. С этакой станется сотворить какую-нибудь пакость, но уж больно Софье не хотелось, чтобы нянька сопровождала ее к Илье. Прежде чем подняться на второй этаж, она решила заглянуть на кухню, подумала, что свежая сдоба может оказаться нелишней. На кухне помимо молчаливой поварихи за столом сидел капитан Пономаренко. Вид у него был помятый и мрачный, а на левой скуле красовалась свежая ссадина. На бодрое Софьино приветствие он ответил молчаливым кивком и принялся разжигать трубку. По всему выходило, что минувшая ночь у капитана не задалась.
Ночь не задалась не только у капитана. Софья поняла это сразу, как только переступила порог детской. Илья сидел на подоконнике, подтянув острые коленки к подбородку, на Софью он даже не взглянул, а ей вдруг сделалось не по себе от его сгорбленной спины, выпирающих лопаток и опущенных плеч.
– Здравствуй, Илья. – Она закрыла за собой дверь, подошла к окну, хотела погладить мальчика по голове, но так и не решилась. В черных смоляных волосах отчетливо выделялась седая прядь. – Илья… – Слова застряли в горле, потому что сразу стало ясно, минувшая ночь для этого несчастного ребенка оказалась куда страшнее, чем для них с Рудазовым.
Софья не стала ничего говорить, крепко обняла мальчика, прижала к себе. Он не сопротивлялся, но худенькое его тельце оставалось неподатливым, словно каменным.
– Хочешь пирога? – спросила она шепотом. – Я принесла.
Он посмотрел на нее несчастным, совершенно недетским взглядом, а потом сказал:
– Там была кошка.
– Где?
– В подвале. Мне было страшно, а она пришла, и стало легче.
– Что ты делал в подвале?
Он снова втянул голову в плечи, словно опасаясь, что и так сказал лишнее. А Софья уже сама все поняла…
– Тебя наказали? Заперли в подвале?
Он снова промолчал, и молчание это было красноречивее слов.
– Отец?
Плечи вздрогнули и снова напряглись. Значит, угадала.