— Да, забавная с ним вышла история.
— И мы хотели бы, чтобы вы написали ему характеристику, — произнес я.
Мужчина пожал плечами:
— Это можно. Проходите.
Он посторонился, пропуская нас в квартиру. Проводил на кухню и поставил на плиту чайник.
— Присаживайтесь, — он указал на стулья. И мы расположились за столом.
— Вы знаете, что за история с ним произошла? — уточнила девушка.
— Да беда у него случилась. Жена ушла да забрала с собой все ценное.
— Драгоценности и деньги? — уточнила Арина Родионовна.
— Если бы они были, то забрала, — не стал спорить управдом. — Но утащила эта баба окаянная самогонный аппарат и двух котов, — вздохнул Гоша. — Евсеев мужик рукастый. И аппарат сможет спаять заново. А вот котов он ентих люто любил. Всегда хвастался, что коты гадят только в тапки супружницы, что вещи портят только ентой вредной бабище. И когда она в ссоре по морде его тыкает скалкой, то коты потом вместе с ним в парадной ночуют.
— Досадная история, — кивнула секретарша.
— Евсеев взял отпуск по болезни душевной и запил. Пил неделю, ну и начал буйствовать. Пока его цепями не скрутили. Вот и бился он в путах, рычал да лаял. А потом он как-то выпутался да сбежал. Ну и покусал жандарма. А в целом он человек хороший. Добрый, пьющий в меру, всем помогает ежели просят. Непутевый просто.
Я улыбнулся, вспомнив, как мой подзащитный помог некоему Васе Топору и его жене и уточнил:
— Сможете написать, что он добрый и в меру пьющий? И что вы возьмёте его под пригляд?
Мужчина кивнул:
— Отчего не написать?
Я вытащил из папки лист бумаги и ручку и положил их на стол:
— Отлично. Тогда давайте не будем терять время.
От чая пришлось отказаться, сославшись на то, что Евсеева нужно вытащить из острога как можно быстрее. И как только я убрал характеристику в папку, мы наскоро попрощались и покинули квартиру гостеприимного Гоши.
Гуляния во дворе уже шли полным ходом. А народ на праздник все прибывал. Неподалёку стояла отечественная машина с открытыми дверьми, и из салона играла музыка. А отдыхающие устроили веселые танцы. Но что-то настойчиво подсказывало мне, что максимум через час веселье перетечет в побоище, а затем в примирение и продолжение банкета.