— Ещё раз простите, мастер Чехов, — виновато сказала Нечаева.
Я замотал головой:
— Вам не за что извиняться, Арина Родионовна.
Внезапно мне захотелось обнять девушку и прижать ее к себе. Хотелось убедиться, что ее волосы пахнут тем самым персиковым шампунем, аромат которого я ощущал довольно часто, когда оказывался рядом с девушкой. Мне вдруг стало важно понять, настолько ли у нее теплая кожа и… И только великим усилием воли я подавил в себе эти желания. За металлическим кованым забором элитного жилого комплекса было слишком много праздношатающихся людей. И уже завтра по городу могут поползти гнусные слухи про Нечаеву и некроманта. А я очень этого не желал.
— До завтра, Арина Родионовна, — с сожалением произнес я.
Девушка кивнула и поправила упавшую на лицо прядь волос:
— До завтра, Павел Филиппович.
Она развернулась и подошла к воротам. Достала из сумочки ключ, и я заметил, что пальцы у девушки подрагивали.
Я развернулся и направился к машине.
На пороге я встретил Иришку.
— Ужин на столе, вашество, сообщила она, потом смущенно попрощалась и пошла прочь. Мне показалось, что она нарочно задержалась, чтобы Фома вновь отвез ее домой. Он и впрямь бросил на меня вопросительный взгляд, и я кивнул.
— Позволь доставить тебя домой, — предложил он и девушка просияла, тотчас направившись к красной машине.
Любовь Федоровна встретила меня внутри холла и выглядела она донельзя довольной собой.
— Тебе стоит выписать премию нашей кухарке, — сообщила она мне, едва я вошел в гостиную.
— С вами все в порядке? — настороженно уточнил я. — Вы не заболели?
— Призраки не болеют, — начала было призрак и осеклась. Взглянула на меня, нахмурилась и строго спросила, скрестив руки на груди. — Ты на что это, княжич, намекаешь?
— Просто беспокоюсь за вас. Вы стали очень расточительной, уважаемый бухгалтер. Давеча не согласились на скидку при покупке дома, которую предложила Дарья, а теперь и вовсе предлагаете переплатить наемной работнице. И у меня два повода думать, что с вами не все в порядке.
— Я ведь могу обидеться, — серьезно предупредила меня Виноградова. — Ты однажды перегнешь палку и будешь сожалеть о временах, когда я относилась к тебе с теплом.
— Простите, — я тотчас поднял ладони. — Был не прав и исправлюсь.
— Ну что за человек, — призрачная дама закатила к потолку глаза. — С тобой даже поругаться по-человечески нельзя.