— Я делаю это лишь по необходимости. В данном вопросе полностью доверяю вашему вкусу и здравому смыслу.
— Приперлась, — произнесла Виноградова за пару секунд до того, как в дверь кабинета постучали.
— Павел Филиппович, к вам пришли, — сообщила Арина Родионовна и смущенно добавила, — я собиралась отлучиться на обед. Но если надо задержаться, то я останусь.
— Полагаю, что на сегодня вы можете быть свободной, — ответил я. — Если кто-то придет, то я оставлю заявку на вашем столе.
— Уверены? — девушка подозрительно покосилась на ждущую в приемной Дарью.
— Конечно, — подтвердил я.
Секретарша кивнула и добавила:
— Но чай я вам все же подам. Только закончу оформлять документы.
— Спасибо. Вы меня очень этим обяжете.
В кабинет прошла домовладелица и робко огляделась.
— У вас встало все так хорошо, — девушка мне вымученно улыбнулась.
Я заметил под ее глазами глубокие тени. Волосы были собраны в тугой пучок и обернутый черной лентой. Одежда была мрачной, словно девушка пришла с похорон.
— У вас случилось горе? — спросил я, поднимаясь с кресла и подходя к Дарье.
— Беда не выбирает, когда приходить, — она вздохнула и заняла место на диване, на которое я ей указал. — Несколько дней назад не стало моего деда.
— Неужто Гришка, наконец, улегся в гроб? — с ядовитой радостью осведомилась Виноградова.
— Григорий? — спросил я.
Девушка вздрогнула, потом обернулась, словно ища глазами приведение.
— Все так, Павел Филиппович. А это вам… она сказала? — последние два слова Дарья произнесла одними губами.
— Пусть не плачет по этому прощелыге, — фыркнула Любовь Федоровна. — Гришка был еще тем гадом.
— Ваша покойная тетя не особенно хорошо о нем отзывается, — пространно отметил я.