Я послушание несла на трапезной. И батюшка каждый день приходил и благодарил. Всегда благодарил. За то, что мы послушаемся, за то, что мы работаем. И он всегда шутил. Он приходил, улыбался, улыбался очень открыто. У него были такие глаза, что ты в них просто погружаешься и можно утонуть. И тебе уже ничего не нужно. Ты счастлив.
Батюшка любил песни петь. Очень много пел песен. Стихи читал.
Незадолго до смерти батюшка сказал:
«Матушки, кабачки пропадают. Давайте мы консервировать кабачки будем?»
Кабачки когда консервируешь, они сок выделяют и иногда могут испортиться, взрываются часто банки. Кропотливый это труд — закрыть кабачки. И мы до часу ночи мы закрывали огурцы, кабачки, а батюшка молился. Он сидел под каштаном и молился.
И когда он сидел там, все, кто его видел, подходили и спрашивали. Общались с ним. Он сидел до последней банки. Вот мы последнюю банку закрутили, гасим свет, уходим. И тоже решили к отцу Ипполиту подойти, но он уже ушел. По его молитвам ни одна банка не взорвалась.
Однажды он сказал, что зимой очень много будет у нас людей. Говорит, закрывайте сок. Говорю: «Батюшка, а какой сок? У нас нет из фруктов ничего». Он говорит: «Ну вот там возьмите шиповник соберите, боярышник, бузину. Рябину соберите». И мы сделали компот, закрыли. Действительно, был очень вкусный компот. А затем яблоки привезли из совхоза, дали монастырю яблоки, очень много. Батюшка еще шутил, говорил: «Скоро будем из яблок борщ варить». И мы их сушили.
А однажды он сказал мне: «Матушка, а вы знаете, как нужно яблоки мочить?» Я говорю: «Да, знаю». Он говорит: «Надо замочить яблоки». Я говорю: «Там Люба уже три бочки замочила». Он говорит: «Нет, матушка, я тебе говорю. Ты замочи яблоки. Как будешь это делать?» А у меня родители на даче яблоки мочили, я вспомнила рецепт и рассказала ему. Он: «Вот, матушка, вот так и сделайте, у нас очень много будет людей».
И действительно, когда вот батюшка почил, то люди приехали, и в день похорон, и на девять дней, и на сорок дней. У нас все эти бочки с яблоками ушли. Все компоты и все закрутки, которые готовились, они все ушли.
Как мы собирали с кружкой на монастырь
Про отца Ипполита я узнала от одной своей знакомой по Оптиной пустыни. Она рассказала мне, как проехать в Рыльский монастырь и дала совет побывать у отца Ипполита. Я так и сделала: приехала, батюшка разрешил остаться пожить в обители. Настала пора уезжать, спрашиваю, а батюшка говорит: «Да мне что, езжай». Меня его тон смутил. «Батюшка, а когда мне еще приехать?» –
«Да хоть через год. Да хоть вообще не приезжай». Ну, и тут уж я уже совсем решила, что надо что-то подумать. И осталась в монастыре. В скором времени батюшка благословил группу трудниц ехать в Москву собирать денежки, и я поехала тоже.
Мне не очень было по душе вот так стоять с кружкой. «Батюшка, ну сколько нам стоять?» А он говорит: «Да до Второго пришествия». А уже как-то надоедает. Но потом, правда, стоишь и стоишь. Ну, так вот и стояла я, ну, сколько, я не знаю, лет, наверное, девять. Не до Второго пришествия, конечно.
И когда вот стояли, приезжаешь потом к батюшке, у него что-то спрашиваешь: «батюшка, какой-то такой человек подходит ко мне, как Вы считаете, общаться с ним?» А он говорит: «Нет-нет, не надо». И, действительно, потом понимаешь, что этот человек совершенно не тот, за кого себя выдавал.
Но до поездки за собором денег в Москву я год пожила в монастыре в Рыльске. Я уже была на пенсии, и батюшка посылал меня в разные святые места, куда мне тяжело было идти. А я ходила за послушание. Вот, на гору в Рыльске. Идешь, и какие-то ребята вдруг помогут тебе. Велел 12 раз ходить на источник святителя Николая Угодника, и я ходила. К Богородице на источник — тоже пошла и говорю: «Батюшка, как же туда трудно влезть» (он еще не был оборудован). И вдруг — снова люди появляются, помогут мне.
А в Москве на сборах средств разные были истории. Три года я стояла в Вешняках, там был епископ Никон, он не знал батюшку лично, но очень уважал. Я рассказывала о батюшке, о требах, о молебнах, и люди подавали.
А бывало, что и били: бум, и все. Встал снова. Как неваляшка — ни боли, ничего. На престольные праздники мы обычно ездили по храмам. Там приходилось терпеть: и трубой обещали дать, и плевали. Однажды в метро ехала и читала акафист святителю Николаю, так один подошел и говорит: «Еще так будешь делать, пришибу тебя трубой». А один раз сильно меня ударили, думала, что сотрясение. Оказалось, ударил уже сидевший 8 лет. Я пожалела его, не стала подписывать заявление в милиции.
Но я все равно продолжала стоять: чтобы поднимались из руин наши монастыри, чтобы укреплялась вера у людей. Была радость какая-то.
А один раз и деньги все выгребли у меня.