Великая Белая Бездна

Если я и надеялся увидеть папирусы, бумаги или большие листы пергамента, то горько обманулся в своих ожиданиях.

За бесконечной серией пандусов следовал ряд гигантских помещений с различными надписями на стенах. В каждой комнате стояли сотни огромных каменных скамей, расположенных перед большим каменным сооружением, похожим на кафедру; перед парапетом кафедры было установлено любопытное металлическое изделие, напоминавшее схематическую модель глаза, с выгравированными на рельефной окантовке символами. Оно казалось полым, и когда на него упал бледный отсвет фонаря Скарсдейла, мы разглядели внутри нечто вроде примитивного металлического механизма. Против кафедры, но в сотнях метров от нее, располагалась огромная, светлая и изогнутая каменная пластина, выступавшая из стены. На мой взгляд, все это напоминало не более чем доисторическую версию современного лекционного зала в одном из наших университетов, но Скарсдейл случайным и несколько причудливым образом разгадал загадку.

На миг он исчез из виду за постаментом кафедры, а в следующее мгновение мы были ослеплены хлынувшим в зал светом; боюсь, что я довольно недостойно спрятался за одной из каменных скамей, в то время как мои товарищи были почти так же поражены. На дальней стене библиотеки загорелись яркие очертания огромных, высотой около ста футов, иероглифов странного языка. Затем комната снова погрузилась в полумрак, и довольный смешок Скарсдейла сменился торжествующим смехом.

— Вот и ваша библиотека, джентльмены, — радостно объявил профессор. — Это место — не что иное, как прообраз современного кинотеатра. Информация была сохранена в виде некоего слайда и спроецирована на каменный экран. И что теперь стоят братья Люмьер?

На мгновение воцарилась ошеломленная тишина, а затем воздух наполнился изумленными вопросами.

Ван Дамм обошел вокруг кафедры вместе с профессором, который объяснил, что он случайно направил луч своего налобного фонаря вниз на странный аппарат.

— Конечно, мой источник света был слишком сильным, — добавил он. — У здешних обитателей было что-то гораздо более точное и менее мощное, в согласии с общим уровнем освещения в древнем городе Кротх. Но основная схема, несомненно, уже понятна. В аппарате оставался, скажем так, слайд. Что нам теперь нужно найти, так это источник питания и место, где они хранили свои слайды, и тогда мы начнем распутывать часть загадки города.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

1

Остаток дня Скарсдейл, Ван Дамм и другие провели в лихорадочной деятельности. Хотя открытие машины изображений в древнем подземном городе имело ошеломляющее значение с археологической и исторической точек зрения, оно не взволновало меня так сильно, как можно было бы предположить. По наивности я полагал, что мы увидим нечто вроде ранних кинохроник, запечатлевших жизнь этой давно забытой цивилизации. Реальность же оказалась гораздо более прозаической, хотя профессор и его коллеги-ученые, полагаю, чувствовали себя подобно лорду Карнарвону и Говарду Картеру после открытия гробницы Тутанхамона.

В сущности, то, что обнаружила Большая северная экспедиция, было не менее, а возможно, даже более важным, поскольку о городе Кротх никто даже не подозревал, пока Скарсдейл и один или двое малоизвестных ученых не начали свои исследования некоторых запрещенных книг. В здании, которое Скарсдейл и Ван Дамм стали называть Центральной библиотекой, они реанимировали визуальный метод проецирования книжных страниц, позволявший сотням жителей одновременно участвовать в чтении. Это не только выполняло для древних обитателей города ту же функцию, что для нас современное кино, но, очевидно, заменяло им книгопечатание, так как с помощью подобной технологии им достаточно было «опубликовать» только один экземпляр конкретной книги для всего населения.

Когда Ван Дамм лично обнаружил главный архив, смысл существования всего здания, поднялся неимоверный ажиотаж, и я счел себя обязанным вернуться в лагерь и сменить Прескотта, жаждавшего поучаствовать в этом исключительном событии. Я вынужден был признаться себе, что находка, которая привела в восторг доктора и Скарсдейла, действительно была впечатляющей и открывала новые горизонты познания; одного этого было бы достаточно, чтобы Большая северная экспедиция вошла в историю.

Сделана она была случайно, когда Ван Дамм задел бронзовую ручку где-то за кафедрой; вскоре после этого остальные почувствовали сквозняк и заметили, что в задней стене появилась темная щель. Рычаг, по-видимому, приводил в действие хитроумную систему противовесов, отодвигая каменную дверь, высеченную из монолита настолько тонко и точно, что мои коллеги легко могли сдвинуть ее с места одной рукой.

Во внутреннем помещении находились тысячи металлических цилиндров с изысканной гравировкой; некоторые были расставлены на тщательно проиндексированных каменных полках, другие лежали в искусно украшенных надписями ящиках для хранения. Как они были изготовлены, оставалось неясным, поскольку мы не нашли никаких инструментов; однако Скарсдейл предположил, что мы без сомнения найдем в городе мастерские граверов по металлу и других умелых ремесленников.

Цилиндры содержали множество различных «кадров», каждый из которых, очевидно, представлял собой пронумерованную страницу книги или сообщения. Цифры и символы были вырезаны с большой деликатностью и точностью — например, в иероглифах, похожих на букву О, центральная часть была соединена с основными линиями изысканным ажурным узором; спроецированные на каменный экран в аудитории, они создавали полное изображение страницы.

Цилиндры надевались на стержень в середине аппарата, предположительно имевшего в своей полой внутренней части какой-то источник света; стержень можно было вращать, тем самым демонстрируя зрителю элементы проецируемого труда в правильной последовательности. Ван Дамм ожидал найти в аппарате серию линз, как в современном кинопроекторе, но его предположение оказалось ошибочным.

Свет, источник которого оставался загадкой, проходил через своего рода точечное отверстие, как в старинных камерах, и с помощью устройства, приводившего в движение шпиндель, проецировал изображение сквозь металлическое кольцо на внешней стороне кафедры. Вскоре мы поняли, что конструкция механизма, способного «фокусироваться» только в очень узких пределах, требовала, чтобы все здание было построено в соответствии со свойствами аппарата. Иными словами, та точка, где на задней стене устанавливался каменный экран, определялась «дальностью» луча проектора (так солнечный свет, проходя сквозь стеклянную дверь с надписью, воспроизводит ее рисунок на светлой поверхности, находящейся в некотором отдалении).

Нельзя было отрицать потрясающее значение этого открытия. Скарсдейл и те, кто последует за ним, смогут многое узнать о древней подземной цивилизации благодаря расшифровке цилиндров. Но с дальнейшим их изучением решено было подождать, поскольку перед нами лежал весь город, широко открытый для исследования. В ту ночь я заступил на первую вахту в качестве часового и заметил, что мои товарищи спали довольно беспокойно после волнующих открытий этого необыкновенного дня.

2

На следующее утро дежурным по Пятому лагерю оставили Холдена. Дуло неизбежного пулемета смотрело в северном направлении, куда мы и собирались двинуться. Скарсдейл постановил, что в данный момент мы будем осматривать только наиболее важные здания, встречающиеся непосредственно на нашем маршруте. По его словам, целью экспедиции было проникнуть как можно дальше на север — я полагал, что он намеревался найти источник странной отдаленной пульсации — тогда как город мы сможем подробно исследовать по пути домой.

Группа выступила около десяти утра. Скарсдейл и Ван Дамм, как всегда, шли впереди, а я, будучи наименее полезным с научной точки зрения участником экспедиции, замыкал шествие и занимал «позицию расходного материала», как пошутил Прескотт. Хотя мы все рассмеялись, шутка была, на мой взгляд, несколько жутковатой. Впрочем, Прескотт, возможно, оказался более одаренным психологом, чем можно было предположить: его слова обострили мои чувства, и на своей уязвимой позиции в хвосте партии я был бдительнее обычного.

Шедшая на север магистраль отличалась все теми же неприятными оптическими эффектами и пролегала через то, что в земном городе было бы описано как пригороды. Размеры зданий уменьшались по мере того, как мы отдалялись от площади, хотя масштаб их все еще оставался впечатляющим. Свет сохранял привычную силу, и мы не нуждались в фонарях. После более часа ходьбы отдаленная пульсация сделалась более явственной. Здешние сооружения, куда мы время от времени заходили, были всего лишь пустыми прямоугольными коробками без окон, с портиками, квадратными дверными проемами и идущими вверх ступенями. Для их постройки был использован уже знакомый нам и твердый, как сталь, камень.