«Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.»
Я помолился у себя в голове.
Бил на меня посмотрел будто бы констатировал смерть, оставалось только посмотреть на часы и уточнить время. Я закрыл его глаза. — Господи, спаси сохрани… Надо идти, пока не приехали еще последователи джихада. Двигаемся — сухо сказал я. — Мы его не оставим тут — жестко отрезал Гонсалес. — Ты его понесешь? Ведь одним из наших я уже обременен. Мы идем, повторяю. — Успокойся Гонсалес, мы его не сможем забрать, только, когда мы проверим склад и вызовем наших, у нас получиться вернуться — убедил Бил Гонсалеса. Капрал! Надо идти — Капрал же в свою очередь держал Аллена за руку. — Кауфман! Надо идти, возьмите винтовку — крикнул Бил. — Хорошо, надо идти — проговорил капрал себе по нос. Мы вышли через заднею дверь. — Вперед, будьте на готове. Я пнул дверь и мы оказались в небольшом дворике. Надо было перелезть невысокий забор. — Черт! Слышите, на мои четыре часа, кажется грузовые машины. Бежим — сказал я всей нашей небольшой группе, но вдалеке я слышал невнятные арабские ругательства с гулом двигателей и горевшим БМП. — Твою мать, сейчас сюда вся польская кавалерия соберется — выругался Бил. За забором был небольшой переулок, а за ним виднелась стоянка. Мы пробежали вдоль этого переулка и завернули на соседнею улицу с которой очень хорошо просматривался БМП, который мы взорвали. — Пикап с ДШК, смотрите — шепнул нам Гонсалес. — И еще два грузовика с пехотой — шепнул в ответ ему Бил. — Тихо уходим отсюда — шепнул я им в ответ. Но как назло, пикап поехал в нашу сторону, зачем ему это было делать мы знать не могли. Если бы он поехал в нашу сторону, то мы оказались бы у него, как на ладони, что не смутило бы стрелка выпустить в нас пару дюжин крупнокалиберных пуль. — Твою мать! Бил! Ты берешь водителя, а я стрелка, когда они подъедут. Пикапу было метров пятьдесят до нас, но вдруг два грузовика выдвинулись за ним. — Черт! Черт! Приготовились, если, что бегите за это здание. Мы стояли за стеной двухэтажки и параллельно нам стояло другая двухэтажка, которую я имел ввиду.
Они становились все ближе. Пикап и два грузовика с крытыми крышами в котором, как я понял сидела пехота. — Высаживайте всю обойму в грузовики и потом кидайте гранаты под бак каждому, но по моей команде и бегите за здание. — Так точно — сказал сержант и капрал кивнул с полной решительностью. Я снял ранец, РПГ и дал Гонсалесу. — Возьми, я потом заберу. — Приготовились. Работаем! — крикнул я. Бил резко вскинул винтовку и хирургически точным выстрелом попал прямо в голову водителю и когда он заметил пассажира сидящего напротив водителя, выпустил тому две в грудь. Я выстрелил три раза в стрелка и тут же запрыгнул на его место, когда пикап был в движении. Грузовик был в пяти метрах от меня, я отпустил винтовку и она слегка касалась глушителем пола, к счастью она была на ремне. Я вынул беруши из нагрудного кармана и одел их так невозмутимо, что водитель грузовика даже и не подумал, что-либо предпринимать. Я оттянул затвор и глянул на ленту и заметил на патронах фиолетово-красный наконечник. Черт, это же бронебойно-зажигательные-трассирующие пули. Я крепко охватил затыльник пулемета и зажал, что есть сил гашетку. Водитель грузовика на какую-то секунду понял, что происходит. Его испугу не было предела, в глазах его был виден самый настоящий ужас. Крупнокалиберная машина тут же пробила два грузовика ехавших в ряд. Я целился прямо в водителя и в кузов в котором предположительно сидела пехота. Каждый выстрел с ДШК раздавался со страшным грохотом, я увидел, как капрал и сержант стреляли по грузовикам. Я сделал небольшую очередь, но и ее мне бы хватило, чтобы оглохнуть, если бы не беруши. К счастью ребята стояли на достаточном расстоянии, чтобы тоже не травмировать слух. Я смотрел на водителя, всего секунд десять назад он был жив и заглядывал меня прямо в душу, но сейчас, если бы мне, кто сказал, что это бесформенная масса — человек, я бы не поверил. — Гранаты! — крикнул я, посмотрев на капрала и сержанта. Они тут же перезарядили свои магазины и подбежали чуть ближе к грузовикам. Синхронно они вытащили по гранате и кинули под каждый из грузовиков, при этом успев убежать. И в тот самый момент я спрыгнул с пикапа и укрылся за ним, чтобы не зацепило осколками. Прозвучало два поочередных хлопка, а потом под каждом из грузовиков зажегся бак. — Бил, помоги вытащить из машины — сказал я помахав рукой. И имел ввиду тела тех, кого мы убрали. — В машину! Отгоним ее подальше, создадим точку для засады, на тот случай, если еще приедут. — Так точно — ответил Гонсалес и кивнул капрал. — Бил! Мы с тобой за рулем, Кауфман, Гонсалес. Вы за пулеметом. На вот держи беруши. И вот еще — сказал я протянув пару сержанту и запасную капралу. — Сержант! Где мой ранец? — Сэр, я его у здания оставил, я принесу — сказал с чувством вины сержант. — Бывает, Гонсалес, и знаешь, можно без формальностей — вопросительно на меня покосился сержант. — Я говорю ты можешь не звать меня сэр. — Это не важно, сэр — ухмыльнулся он и побежал за ранцем. — Черт, вот пацан — посмеялся я. — Быстрее! — крикнул я ему, когда он бежал к машине. — Спасибо, сержант — сказал я и закинул на спину. Черт, последний снаряд для РПГ. Я сел с Билом в машину и мы тронулись. — Видишь тот перекресток, давай туда — указал я Билу и в тоже самое время смотрел в зеркало заднего вида. — Никого не вижу пока что — доложил Бил. — Дай свою радиостанцию — сказал я Билу и он протянул свой ранец. Я хорошенько порылся и нашел. — Знаешь, сейчас не самое лучшее время для этого — сделал замечание Бил. — Черт с ним, надо связаться со штабом. — Говорит Чарли-Зулу два шесть, вызываем Виски-Хоутел, докладываем о боестолкновении в районе гнезда, запрашиваем эвакуацию, прием. — Говорит Виски-Хоутел, в данный момент эвакуация не возможна, прием. — Виски-Хоутел, просим повторно об эвакуации, прием. — Чарли-Зулу два шесть, повторяем, в данный момент эвакуация невозможна, вы находитесь в неподконтрольной территории, прием. — А где мать твою мы должны находиться, запрашиваю разведку с воздуха, прием. — Держите себя в руках Чарли-Зулу два шесть, пять минут и вам будет разведка, конец связи. — Твою мать! Все, что нам дали — это разведка с воздуха. — Но мы ведь еще на заводе не были — сказал Бил. — Да, еще нет — отрезал я. — Мы подъехали к перекрестку. — Вижу, если верить карте, то завод в той стороне — указал я пальцем. — А засада? — спросил меня Бил. — И засада будет, зарули вправо, так пулемет будет смотреть прямо на ту дорого с которой мы выехали. И отъедь чуть вперед, чтобы было расстояние для пулемета. Если никто не объявится, то бросив эту колымагу — объяснил я Билу. Он сделал, как я сказал. Я вышел из машины и подбежал к пулемету. — Вы как ребята? — посмотрел я на капрала и сержанта. — Расклад такой, если кто то объявиться, то я расстреляю его с ДШК, если нет, мы бросаем пикап и бежим к заводу. — К заводу? Это безумие, их там наверняка еще больше, чем мы себе представить сможем — возмутился капрал. — У нас выбора нет и как раз у склада вертолет сможет сесть и он нас заберет уже отсюда. Разведка говорит, что там никого нет. — А если есть? Что, если мы придем туда и нас убьют нахер там — выругался Кауфман. — Если так, то пусть это будет быстрая и легкая смерть — повелительным тоном ответил я. Бил! Свяжись со штабом насчет разведки. А я буду ждать этих тварей. Сержант! К тому зданию, что сзади. Капрал, вы к противоположному. Если их будет много, чтобы у вас был шанс убежать. — А вы? Что с вами. — Мы с Билом не пропадем, уж поверь мне — я скинул ранец и достал оттуда рацию. — Он уже настроен, наш позывной Чарли-Зулу два шесть, просто дойдите до склада и вызовете эвакуацию с воздуха. — Не придется, мы вместе вызовем — ответил капрал. — Бросьте капрал, вам это пригодится — сказал я с некой ноткой сожаления. — Все по местам! Капрал, сержант. — Вас понял, сэр — ответил мне сержант, а капрал просто кивнул. Я подошел к Билу и вопросительно посмотрел на него. — Вас понял Виски-Хоутел, конец связи. Они увидели с беспилотника ту БМП, что мы разобрали, теперь от нее направляются две бронемашины с пулеметами. — Твою мать! Твою! Сука! Мать! — крикнул я при этом пнув колесо пикапа. И хер там мы убежим. Твою мать! Доставай РПГ. Сколько снарядов у тебя осталось? — Два, один заряжен, другой в запасе. — Хорошо, будь готов снести бронемашину, целься в экипаж и стрелка. Желательно в стекло, надеюсь сработает — сказал я и Бил просто кивнул. — Подожди, отгони машину чуть дальше. — Хорошо, понял тебя — отрезал был и тут же ринулся к машине. Заняло у него это не больше минуты. — Давай! Еще чуть. Все хорош — крикнул я. — Нормально? — спросил Бил. — Да. Встанем возле машины параллельно друг другу. Я беру первую броне машину, ты вторую, если не поразим цели, то бежим в соседние ближайшие здания и исправляем ошибку. Бил достал РПГ, снял его с предохранителя и сделал тоже самое. — Приготовились! При виде целей — огонь на поражение! Я посмотрел на Била и он кивнул мне в ответ. Мы так простояли минуту, пока не услышали гул приближающихся бронемашин. Наверно нам повезло, но это была не тяжелая техника, а легкобронированные машины с мощным двигателем для передвижения пехоты. И с турелью в виде пулемета, но менее смертельным это ее не делало. Мы ведь все-таки из крови плоти сделаны и даже после всего пережитого, нас могли убить пули. — Слышишь? — сказал я не сильно громко Билу. Он кивнул. Машины приближались с каждой секундой все ближе к нам. И когда две машины появились на дороге, я прицелился в точку чуть ниже лобового стекла и спустил курок. Вокруг меня поднялся небольшой клубок пыли. После меня выстрелил Бил. Он попал прямо в стекло. Обе машины загорелись, а экипаж обоих машин погиб на месте. Но вдруг у бронемашины, что я попал, начала разворачиваться башня. — Твою мать! Бил! Еще один выстрел! — крикнул я и тут же побежал за пулемет попутно выкинув противотанковую. Бил скинул ранец и тут же достал снаряд и легким движением руки зарядил его в РПГ. Я начал вести огонь на поражение с ДШК, я не был уверен пробьет ли он его броню. Пулемет бронемашины начал стрелять, его практически задевали нас Билом, но в самую последнею секунду Бил попал. Бронемашину окутал серый дым, но потом она вспыхнула, как спичка. — Это бак загорелся! Черт, повезло! — вскрикнул Бил. Повезло — подумал я и вздохнул, но кто знает, что нас там еще ждало. Я взглянул на капрала и сержанта, они стояли в полном недоумении и непонимании, того, что происходит, но были чертовски ради, что мы уничтожили эти две развалюги. — Нил! «Ты в порядке?» — спросил меня капрал. — Все хорошо, со мной и с Билом — ответил я. — Черт надо бежать, пока сюда польская кавалерия не подобралась. Бросаем пикап, он нам уже больше не нужен.
Мы побежали в сторону склада, капрал заметно прихрамывал, но он сам этого не замечал. — Бил, у тебя последний снаряд. — Да, последний. — Хреново, я бы сказал. Я глянул на часы и там было десять с половиной. — Пол одиннадцатого, а мы с вами в такой передряге. — Ничего не поделаешь — сказал сержант Гонсалес. И в эти моменты, я не думал выживу или нет, не думал я и о тебе Эмили. Знаю, ты бы осудила мои поступки, но ты бы все равно любила меня и это я знаю очень хорошо. Я помню те теплые летние деньки, когда мы часто любили гулять по озеру, в парке, лесу. Я уже не помню твоего лица, но я помню твой взгляд. Твой взгляд полный любви, тепла и чего-то более возвышенного, чем это все. В такие моменты я был, где-то в другом месте, не в этом мире, не на этой планете. Мы с тобой блуждали где-то на краю вселенной, ты любила часто говорить о том, как ты бы хотела быть звездой в следующей жизни. Но я всегда тебе отвечал, что ты и в этой жизни звезда. Для меня ты была путеводной звездой. Своим светом, ты озаряла мне путь в густом и полном тьмы мире. Твои губы, твоя улыбка, я не видел ничего красивее тебя. Господи, я в богом забытом месте вспоминаю тебя, дорогая. Ты самое лучшее, что случалось со мной, но я все равно тут, а ты… Когда я говорю с тобой мне становиться спокойней, не знаю почему. Может потому что могу ощутить, хоть что-то связанное с тобой. Хоть, как-то прикоснуться к тебе… Отсюда… Я готов подождать, чтобы встретиться с тобой, забыть об этом убогом мире и просто отдаться друг другу. Я помню мы с тобой говорили о том, куда бы мы хотели поехать. Ты сказала, что хочешь посетить Париж, а я сказал, что хотел бы оказаться в Тибете, я помню, как ты рассмеялась, когда я это сказал. Если бы ты только знала, как ты красиво смеешься, если бы ты только знала, как я тебя люблю. Я не забуду, как мы с тобой слушали рок ночами напролет, все твои любимые группы — стали моими любимыми группами, а я уж молчу про свои любимые группы. У нас с тобой было столько любимых песен, которые мы нарекали своими. Вместе, мы могли слушать их вечно. И когда я был с тобой, я никогда не думал о других девушках, для меня существовала только ты и больше никто кроме тебя. Первая наша с тобой ночь, ты проснулась рано утром и полуголая встала у окна. Было лето и солнце во всю светило на тебя, ты предстала для меня ангелом, что спустился с небес. Ты пришла спасти меня от всей этой грязи, что окружала нас повсюду. Я пустил тебя в такие закоулки свой души, где никто никогда не бывал, кроме тебя. Твои волосы, они были идеальными, ты всегда носила каре и тебе, чтобы быть неотразимой даже макияж не требовался. Природа одарила тебя невероятной красотой. Ты никогда не вступала в какие-либо интрижки, ты всегда была верна мне, а я тебе. И я ценил все моменты проведенные с тобой. Мир просто переставал существовать. Была ты — звезда и я просто человек, который решил прикоснуться к ней. Ты опускаешься мне прямо в руки и сжигаешь меня своим племенем любви. И не смотря на все слова, на все, что я сказал тебе, я там где мне суждено быть. Вдали от тебя. Я думал, что это время будет длиться вечно, но оно прошло, так, будто бы его и некогда и не было. Ничто так не ранило меня больше, чем мысль о том, что тебя больше нет…
Мы были близки к складу, я накинул шарф и посоветовал парням сделать тоже самое. Ожидать чего-то хорошего я не мог, но и перспектива того, что там находиться вся польская кавалерия много радости не приносила. В штабе даже не понимали, что здесь происходит и сама идея, что двое солдат должны прочесать город и проверить обстановку — как минимум звучит не правдоподобно и как максимум является бредом сумасшедшего. Но вот мы в этом городишке, но правда уже вчетвером. О чем думали сверху — для меня останется загадкой. Ради чего мы делаем это, ради чего? Чтобы вбомбить очередной город, убить сотни повстанцев. Мы — цепные псы, как только нам отдают команду, мы тут же вгрызаемся в глотку невинных жертв. Но, что меня больше всего смешило, так это, что некоторые люди настолько проникаются этим, что считают — это нечто почетным и не дай бог, если кто-то скажет, хоть что-то. Если вдруг посмеет посягнуть на честь и славу воинов демократии. «Спасибо за службу, сэр» Как меня трясло в такие моменты, хотелось содрать с себя форму вместе с кожей. Герой не тот, кто оставил свои кишки за несколько тысяч километров от дома, а тот кто готов за гроши впахивать на нелюбимой работе и к тому же запихать все свои мечты куда поглубже, чтобы прокормить семью. Хотя были среди нас ребята, за которых я был готов умереть. Я уже молчу про капитана, который нами командовал в заливе. Если бы он приказал пойти в ад, то я бы непременно пошел. Мы и наши враги прекрасно понимали, что каждый из нас воюет не за свои интересы, но бедуины хотя бы сражаются на своей земле и кто знает, может за нее тоже. Чего добивался штаб ведя нас сюда? Я не знаю и знать не могу. Теперь ничего не остается кроме того, как сражаться, то есть делать, то — что мы умеем лучше всего. «В любой непонятной ситуации, лучше отключить мозги и не о чем не думать» — так говорил мой отец. Он не служил и был простым слесарем, но понимал эту жизнь не хуже докторов философских наук. Что-то еще он мне сказал, когда я ушел в армию, но память стирает все бесследно. И со временем уже ничего не вспомнишь, что было, а чего не было. Тут в окопах никого не интересует, виноваты ли политики или же это все масоны, элита, Ротшильды и так далее. Всех лишь интересует выживут они или нет, станет ли этот день последним или нет. Но все это выбор, быть жертвой или же кем-то другим. Многие парни всю жизнь мечтали служить стране, защищать людей и учитывая хорошую страховку, зарплату — для многих это просто мечта. Я уверен какой ни будь капрал ни за что бы не променял свою службу и обязанности на какую-то работу и жизнь на гражданке. И это все целый культ, у которого нет начала и нет конца. Меня так воротило возле таких личностей, но ничего не поделаешь, если нация состоит из жертв «бургерной» диеты и “свободной” пропаганды. Вот даже, если взять капрала Кауфмана, чем он живет? И ради чего? О чем он думал, когда сидел в плену и, что думал, когда оказался с нами. Что он думал, когда нам приказали следовать на склад и не останавливаться ни перед чем, даже, если это грозит нам смертью и адскими муками. О чем он думал, когда шел сюда, о чем думал я, когда шел сюда. Теперь все потеряло какой-либо цвет, все стало серым и одинаковым в наших жизнях. С возрастом останется лишь несколько вещей, которые будут приносить тебе радость.
Мы перепрыгнули через забор, все уже изрядно устали, а ведь еще было утро. — Так, встанем у стены этого дома — сказал я — Вон там уже склад, но его не видно из-за этого забора. Я сам посмотрю, что там. Сидите тут — парни просто подтверждающие посмотрели на меня. Я перебежками подобрался к воротам склада. Ни единой души. Я прошелся до дверей и очень аккуратно заглянул во внутрь. Не единой души. И только сейчас я понял, какая это идиотская затея, в одиночку зачищать этажи, но и телепатом быть не надо, чтобы понять, что здесь никого нет. — Чисто — сказал я направляясь к Билу — Вызываем штаб, вертушку и как минимум всю национальную гвардию — отрезал я. — Там чисто? «А почему ты пошел в одиночку?» — спросил меня капрал. — Там никого нет, а если бы кто-то был, то меня уже в живых давно не было. — Говорит Чарли-Зулу два шесть, вызываем Виски-Хоутел. — Виски-Хоутел на связи, слушаем вас Чарли-Зулу два шесть. — Вызываем эвакуацию с воздуха, место назначение — гнездо, прием. — Вас понял Чарли-Зулу два шесть, но мы не можем за вами выслать вертолет, в километре от вас находиться зенитная батарея, нашу птичку наверняка собьют, вы должны разобраться, прием. — Вас понял Виски-Хоутел, конец связи.
— Мы и так прошли несколько кругов ада, потеряли одного хорошего бойца — спорил капрал. — Выбора у нас нет, помнишь они передавали о зенитной батарее, Нил — обратился ко мне Бил. — Отступать нельзя, иначе погибнем, мы конечно можем дождаться нашей техники, когда они решат штурмовать город, но будет слишком долго. Господа! Что-то мне подсказывает, что это только начало и дальше будет только хуже. Гонсалес, Кауфман и Бил… Мы пойдем и сделаем, что нужно, в противном случае нам из этого города не выбраться. — Хорошо, Нил, все равно тебе решать, что делать — сказал капрал. — Я пойду туда, куда вы скажете — сказал мне сержант и кивнул головой. — Бил, они тебе сообщали, где она. — Да, кажется я даже на карте отметил — достав карту он указал где именно. — Черт, нам надо будет идти обратно той же дорогой — возмутился капрал. — Нет, смотри вот здесь можно обойти — тыкнул пальцем на карте Бил. — Бил, ты брал шашки с термитом? — Четыре у меня есть. — Пригодится при уничтожении техники — спокойно сказал я. — Видите это шоссе, мы пойдем параллельно нему, поблизости будут дома — это наше укрытие, но, если духов будет слишком много, нам ничего не поможет. — Нил, а как мы уничтожим зенитки? — Термит в помощь, взрывчатку мы не брали, возможно что-то по пути найдем, но и то это не факт — ответил я Гонсалесу. — А мы знаем, что там хотя бы? — Бил, они говорили? — повернулся я к Билу. — Одна ЗУ и две самоходки, в принципе мы справимся, самое главное — напасть неожиданно и из ниоткуда, чтобы они не успели среагировать. — Тогда, выдвигаемся, а то мы тут, как рождественская елка — сказал я ребятам и мы пошли по намеченному пути.
Зенитная батарея располагалась на холмах, где находилось всего несколько домов. На карте они располагались в десятках метрах друг от друга. Идти нам было совсем немного, но силы были на исходе. Капрал сильно хромал и я попросил Била осмотреть его ногу. Конечно же он мог ходить и даже не смотря на, то, что сухожилие было сильно повреждено. Его было необходимо зашивать и оставить в покое. Как он ходил, мы не знали. Какую он боль при этом испытывал, мы тоже не могли знать. Мне в голову пришла идея забрать тот пикап и при помощи ДШК разобраться с зенитками, но идея глупая с какой стороны не посмотри. — Все. Я больше не могу идти. Господи. Нога болит слишком сильно. Левая. — Черт — проронил Бил. — Мы можем забрать тот пикап, если конечно же там никого нет. — Думаю их там больше, чем мы себе представить можем. Хотя постой, ключи у кого остались? — спросил я. — Остались в машине в замке зажигания — ответил мне Бил. — Ладно, кто не рискует, тот не пьет шампанское. — Ты идиот, глупая затея, мы не знаем есть ли там кто — нервно проговорил сержант. — Если те две пехотки и бронемашины были всем тем, что осталось от обороны Аль Алама, то мне ничего не стоит забрать его оттуда. — Нил, я конечно ранен, но не на настолько, а если повстанцев окажется куда больше, чем мы думаем. — Нерешимость и колебание принесут куда больше проблем, чем само решение — после, я сказал ребятам меня ждать за углом и быть готовым сразу же запрыгнуть в пикап. Я скинул ранец и отдал его Гонсалесу и тут же побежал. Когда я оказался у перекрестка не было ни души. Одинокий пикап нагруженный крупнокалиберным пулеметом стоял точно также, как мы его бросили. На его фоне виднелись два броневика, что мы взорвали. Они все еще дымились и от них исходило красное пламя. Я несколько раз обернулся и посмотрел на часы. Там было одиннадцать с чем-то. Я подбежал к машине и заметил, что подвеска немножко проседала и когда я открыл дверцу, заметил какая она была тяжелая. Те ребята, что устанавливали ДШК додумались вставить в двери металлические пластины. И вот, я оказался на сиденье водителя. И славу богу там был ключ. Ощущение у меня было такое, что, если я заведу его, то из домов повылазят боевики и расстреляют меня, а может и живьем возьмут. Но ничего такого не произошло. Я сдал назад, развернул машину и направился к ребятам. Заняло это у меня минут пятнадцать, но для меня время пронеслось так быстро, что я не заметил, как оказался у того дома, где они сидели. Я подъехал, Бил, сержант и капрал появились тут же из ниоткуда, они посадили капрала на заднее сиденье, Бил сел со мной, а Гонсалес с Кауфманом. — Черт! Ты живой, Нил — обрадовался Бил. Капрал стукнул меня по плечу, а сержант сидел весь в изумлении. Я понимал, что не сделал чего-то героического, но парни возможно думали иначе. Просто чувствовал я, что умереть мне придется не в попытке забрать пикап. Судьба хранила меня для чего-то более особенного. — Поехали отсюда — сказал я и мы направились на шоссе. Гонсалес перекинул мне ранец и кинул его себе под ноги. — Накиньте шарфы на голову, чтоб хотя бы вас не сразу отличили от обычных духов — сказав это я завязал пустынный шарф.
А что подразумевалось изначально? Вопрос, что мы забыли здесь будет слегка неуместен, ибо мы здесь и разговоры ничего не изменят. Западный империализм, гегемония верхушки такого «бизнеса» под названием США. И мы простые солдаты, что оказались тут, защищая чьи-то активы. Но когда вопрос о том, зачем мы тут пропадет, то вопрос «Почему мы тут?» станет насущным. Всегда есть выбор. Сильный человек останется таковым вне зависимости от ситуации и жизненных обстоятельств.
В этот момент Аль Алам казался уже таким родным, хотя уже было плевать выберусь я или нет, значение это не имело никого. В такие моменты не вспоминаешь чего-то хорошего или же того с чем можно было умереть, на душе пусто и только страх гонит вперед. Ноги ныли в принципе, как и все тело, но это было райское наслаждение ехать в машине, ибо как здесь духа перевести не получилось бы. Я смотрю по сторонам и никого не вижу, где все — проноситься у меня в голове. Ведь и вправду, не может быть так, чтобы наша авиация так постаралась и все просто со страху убежали или же погибли. На самом деле, если отбросить все сентиментальности, то все, что происходило — было похоже на шахматную партию с судьбой. А кто ведет партию, я знать не мог, как и того, что в кустах на мои двенадцать часов сидели два паренька с Калашниковыми.
— Нил! Твои двенадцать часов, две цели! — прокричал Бил. Я тут же вскинул свою винтовку и выпустил через свое стекло по очереди в каждого. Самом собой от водительского стекла ничего не осталось. — Черт — это же совсем дети — сказал я проехав мимо них. — Эти дети чуть не шлепнули нас с тобой резко кинул Бил. — Знаю, если не они, то мы.
Я мог бы предположить, что на звуки стрельбы и взрывов должны сбежаться боевики и настигнуть карой своего джихада, но никого не было. Когда мы были в пятистах метрах от батареи, мы решили бросить машину и направиться туда на своих двоих. — Что у нас по противотанковым? — спросил я. — Ничего, есть немного взрывчатки, гранаты и для подствольника штук десять. — Зараза.
Мы сидели за зданием, Гонсалес помогал капралу передвигаться, а Бил и я думали, что делать с назревшей проблемой, но как вдруг ее решение появилось само собой. Где-то вдалеке приближалась машина, судя по всему с представителями местного сопротивления. Я выглянул из-за угла и все мои догадки подтвердились. — Бил! Займи позицию, работаем по команде — скомандовал я. Он не сказав не слова, взвел винтовку и приготовился стрелять. В машине сидело четыре человека, это был старый УАЗ, но к нашему счастью его багажник был набит оружием. — Глушитель — прошептал я Билу.
Он стоял у края стены, я был сзади. Дав команду, он выглянул и выпустил очередь в водителя, я вскинул винтовку и выстрелил в пассажиров, кажется все были мертвы. Машина врезалась в забор. Я был несказанно счастлив, когда увидел багажник забитый всевозможной амуницией. — Удача на нашей стороне — сказал я, взяв гранатомет с тандемным снарядом. Ни проронив ни слова, каждый из нас взял, то, что ему надлежалось. Теперь мы были готовы разобраться с тем обстоятельством, что мешало нам выбраться отсюда. Я поглядел на ногу капрала и понял, что ему не получиться двигаться с нами в нужном в темпе, но и оставлять его тут будет ошибкой. — Ладно, мы близко, пора уже закончить с этим. Действуем так, капрал и сержант ведут перекрестный огонь, а мы убираем зенитки. Насчет местности, разберемся на месте, как действовать.
Мы двинулись в сторону холмов, аккуратно двигаясь по открытой практически местности. На чеку был каждый из нас, я не знал чего можно было ждать, ибо две самоходные зенитки — вещь слегка смертоносная для такой пехоты как мы. И вот мы оказались уже вблизи. Я увидел, как нам и передавали, две самоходки и одну зенитную установку. Кучка арабов сидели вокруг барана, которого они решили зарезать, но судя по всему выстрелы, что были неподалеку их никоем образом не волновали. Нам повезло, что никто сидел в самих зенитках и никто не собирался их заводить. Единственное, что их волновала так это пожарить барана на костре. Я насчитал около дюжины вооруженных тюрбанов и тут же вернулся. — Мы можем застать их в врасплох, они едой заняты. Каждый из вас занимает позицию и мы просто перестреляем их сверху, но сперва каждый из вас кинет по гранате, а мы с тобой Бил, еще добавим двести третью, всем понятно? — и каждый мне кивнул. — Занять позиции. Мы легли на живот и поползли. Я взглянул на ребят на их лицах не было страха, что успокаивало. Я показательно достал гранату и они сделали это тоже. Я выдернул чеку и кинул гранату и тут же направил винтовку, духи были в метрах двадцати и не попасть по ним из положения лежа было бы сложно. Четыре гранаты полетели прямо под ноги тюрбанов предвкушавших свой обед и эту же секунду я выпустил гранату из подствольника, тоже самое сделал Бил. Подобное зрелище словами нельзя описать, но в этот момент я начал стрелять по тем арабам, что выжили после взрыва четырех гранат. Подобно архангелу смерти, я спустился проверить остался ли кто жив. Само собой все были мертвы. — Взрывчатку, Бил — крикнул я ему и сказал ребятам занять круговую оборону. — Быстрее! Иначе сюда все кавалерия стянется. Бил прикрепил по блоку пластичного семтекса в область предполагаемого бензобака каждой из зениток и один также на установку. Мы отбежали на метров пятьдесят. Я снял с себя гранатомет и зарядил один тандемный снаряд, тоже самое сделал Бил. — Готов? — Да. — Работаем!
Сначала он взял детонатор и взорвал взрывчатку. Зенитную остановку разорвало на две части, два спаренных пулемета откинуло на метров пять, но также из-за нашей тупости, мы забыли оттащить куда подальше боекомплект, ибо 23-мм снаряды это не шутки. А что насчет самоходок, то мы их вывели из строя и они загорелись. И взрывать их с гранатомета не было смысла.
— Черт! Боекомплект рванул у «ЗУшки» — крикнул я при этом используя всевозможные ругательства на английском языке. — Быстро за тот камень — крикнул я и все меня послушались. Начался небольшой фейерверк, ну как сказать небольшой, примерная масса каждой патронной коробки полностью снаряженной равняется тридцать пять килограмм, что в общей сложности дает нам семьдесят килограмм и если это рванет будет невесело. Это кончено не сравниться с тем, если взорвется артиллерийский боекомплект, но все же. К счастью мы смогли уже убежать куда подальше.
— Прием Виски-Хоутел, цель была уничтожена, запрашиваем экстренную эвакуацию, прием. — Говорит Виски-Хоутел, вас поняли Чарли-Зулу два шесть, высылаем за вами птичку, ждите пятнадцать минут, конец связи.
— За нами вылетели, друзья. — Наконец — обрадовался капрал. — Пятнадцать минут ребят. — Лишь бы ничего не произошло — отозвался Бил. Мы решили засесть в одном доме, что был близок к точке эвакуации и также потом я связал с пилотом и дал наши координаты. Я глянул на часы и был уже полдень. И что было странно в городе никого так из гражданских так и не было. Хотя как рассказывал нам тот парень из конторы, что здесь была такая, что всех их просто вывели отсюда, но не знаю. Улицы в принципе целы, как и практически дома повсюду, хотя то, что было на входе в город может вызвать впечатление, что тут что-то было.