— Какого черта они взялись! Уроды, твою мать — выругался Бил в очередной раз, находясь под градом из пуль. — Мы кажется осиное гнездо разворошили — сказал я и как вдруг ко мне под ноги упала граната. Я даже не успел пикнуть, как Бил тут же резким молниеносным движением выкинул ее куда подальше. Иракцы наседали со всех сторон, я знал, что если мы не доберемся до этого чертового пулемета, то я даже не знаю, что с нами бы сделали.
— Видишь тот забор, я прикрываю тебя, а ты прыгаешь за него, а после мы бежим со всех ног к этому проклятому пикапу. — Хорошо! — крикнул он и тотчас ринулся к забору, пока я старался поливать иракцев свинцом. Иракцы видимо боялись лезть открыто на нас, ибо помнили, какую дорожку из трупов — мы оставили после себя. — Держу! — закричал он, введя огонь на подавление. — Последний магазин! — после чего я уже помчался в его сторону и успев на ходу выпустить гранату из подствольника прямо по одному из иракцев — его убило мгновенно. — Держу! — крикнул я и он незамедлительно рванул за близлежащее дерево. — Вон там пикап! Держи их на расстоянии — прокричал Бил. — Тебя понял! — я обернулся и увидел, как его пятки начали сверкать. Я зарядил очередную гранату для подствольника и понял, что это была последняя. — Елки зеленые! — произнес я про себя. Хорошенько прицелившись, метким попаданием я смог поразить небольшую группу человек, что рвались в мою сторону. Ранил или убил — было неважно. Из кустов послышался звук работающего двигателя. — Не угнали — подумал я. Бил спустя несколько секунд выехал и что-то начал мне кричать, но мне было уже все равно, ведь я знал, что смогу сравнять счет с этими ублюдками. Пикап выехал через грунтовку на дорогу, я побежал за ним и смог запрыгнуть за пулемет. Оттянув затвор, я развернул его на сто восемьдесят градусов.
— Скажите привет моему маленькому другу! — закричал я и в одночасье зажал гашетку, что есть сил. Пули полетели во все стороны, рикошетя от земли, от стен домов и от машин, что стояли на улице. Подобно муравьям, иракцы начали бежать, кто куда мог. Окутанные хаосом, страхом и ужасом, они не понимали, что происходит, хотя каждого из них невероятно злило появление пулемета у нас. Пикап трясло под моими ногами от разрушений, создавая своеобразный танец смерти. Выстрелы, похоже скорее на небольшие взрывы поднимали фонтаны песка, рассеивая их на весь окружающий ландшафт, словно занавес, скрывающий страшную истину. Сердце колотилось в груди, словно сабля, бьющая в битве, в то время как адреналин заливал мои вены, придавая мне силу и решимость. Небольшими очередями мне удалось по крайней мере убить не меньше дюжины из них — так мне показалось на первый взгляд, хотя их потери могли быть и больше. Бил специально остановился, чтобы я мог их хорошенько нашпиговать свинцом. Казалось еще чуть-чуть и я оглохну, хотя после сегодняшнего, я должен был заиметь, как минимум шестое чувство — не меньше. — Давай поехали отсюда! — крикнул я Билу, как в то самый момент увидел бронемашину и она целилась по нам. Я тут начал стрелять по ней, пока меня не изрешетили. Бил прожал газ в пол и мы двинулись с места. Меткой очередью я смог попасть по стрелку, тем самым убив его. Но этого им показалось мало и бронемашина ринулась за нами в небольшую погоню. — Вот урод! — закричал я проклиная все живое и не живое. Мои руки уже дергались от этого всего напряжения, я опять начал целится в водителя, что сидел за пуленепробиваемым стеклом, но вот только на такой калибр оно не было рассчитано. И подобное стекло выдерживает попадания распределенные по его периметру, а если выстрелы приходятся же на одно и то же место и при чем из такой пушки, как ДШК, то в таком случае — только молитва может помочь. Пару пуль из пулеметной очереди пришлись прямо на водителя, превратив его небольшое месиво. Бронемашина тут же повернуло влево и улетела в кювет. — Одним меньше — пронеслось в моей голове.
Мы ехали в сторону того самого зенитного расчета, что нам удалось уничтожить. Я несколько раз стукнул по крыше пикапа и Бил остановил его.
— У тебя остался GPS?
— Да, к счастью. Сейчас гляну, сколько нам ковылять до базы.
— А он, хотя бы цел?
— Черт, должен быть — с полной уверенностью произнес Бил.
— Цел! — по-детски обрадовался он. — Да твою… Сто километров, мы оказались в самой заднице.
— Ладно, надо выбираться, чтобы там не было. Ведь экипаж вертолета не выходил на связь, сколько? Часа два мы уже в этой заварушке. Они должны будут отправить сюда кавалерию.
— Я хочу в это верить — сказал он и я только сейчас заметил, насколько мы были грязными, побитыми, в небольших царапинах. Ведь когда мы падали и совершали подобные действия, уворачиваясь от пуль, каждый раз бились об камни, землю. Ссадины и синяки были неким узором на моих ногах, но работали они пока что отменно. Бил чуть-ли не изливался потом, равно как и я. Нас хорошенько потрепало, но к счастью мы смогли уйти. Наверное Кауфмана и Гонсалеса уже нет в живых. После всего, что мы сделали в городе, иракцы будут готовы расправится с любым европейцем, что попадется им на глаза. Я не знаю, как объяснить для самого себя произошедшее. Самый настоящий ужас и самый темный час в моей жизни.
Мы сели в пикап и поехали дальше, я решил расположиться на сиденье возле водительского. Достав из рюкзака паек — я решил, что будет неплохо подкрепиться и собраться с силам. Такая же идея пришла Билу — он попросил меня открыть ему рис с курицей и овощами, что я и сделал. Мне же достались бобы со свининой, такое бы иракцы не оценили бы. Бил сбавил скорости и наполненный решимостью уничтожить курицу с рисом — принялся ее уничтожать.
— У меня последний магазин для винтовки — сказал я ему с набитым ртом. — У меня тоже и то полупустой. — Мы скорое окажемся у тех ребят, с которыми раньше разобрались. — Я тебя понял, попробую их объехать. — Хорошая идея, но как насчет того, чтобы забрать калаши, если там никого не было. Мы оставим машину неподалеку и как в тот раз аккуратно глянем, что там и если все хорошо, то заберем оружие. — Тогда так и сделаем — ответил он мне запихивая ложкой бобы. В метрах пятидесяти мы спрятали машину за склоном и пошли дальше на своих двоих. Хорошенько пригнувшись, я залез на тот же холм, на который мы лезли несколько часами ранее. Все было на своих местах, взорванные зенитки и тела мертвых боевиков. Песок накрыл их небольшой пеленой из пыли и грунта. Я показал Билу жест «Ок». Мы спустились вниз и несколько раз извинившись перед теми, что погибли от наших рук, сняли магазины из подсумок и разгрузки. Найдя самый целый и с виду надежный Калашников, мы ринулись обратно к пикапу. Бил мне сказал, что лучше наши американские винтовки стоит оставить в машине, нежели чем бросить в пустыне. Я всего лишь молча кивнул. Каждый магазин весил примерно по килограмму, лично я утащил около пятнадцати, равномерно распределив их по подсумкам и разгрузке, а те, что не вместились, пошли томится в ранец. Мы уже возвращались к пикапу, как вдруг увидели пастуха со стадом овец и баранов. Старик с тюрбаном на голове смотрел на нас, словно не видел двух белых вооруженных неверных. Постоянное нахождение на солнце превратило его кожу в некий панцирь, морщины напоминали барханы в Сахаре, но никак не эти морщины, что видны у обычных европейцев. Бил помахал ему, а пастух помахал ему в ответ.
— Он нам ничего не сделает, так что давай побыстрее — Бил сел за руль и сунул ключ и провернув его, мы двинулись с места. Я обернулся и заметил, как старик продолжил нас махать рукой. — Что с ним? — недоумевая спросил я. — Думаешь я знаю. Видимо эта та самая восточная гостеприимность.
Бил вывел нас на дорогу, хотя это могло быть крайне опасно, ибо шансы встретить еще иракцев — никогда не равны нулю, но верил в то, что смогу за считанные секунды сесть за пулемет. В данный момент, ДШК был нашей панацеей. Для меня оставалось загадкой, как все могло так быстро изменится и при этом в не нашу сторону. Мы остались одни на судебный произвол. Но я был спокоен и это не из-за моей заносчивого высокомерия или же презрения. Да и кроме того, я понимал на что шел, следовательно мне и подавно не должно быть дела до всего этого. Я взглянул на себя через зеркало заднего вида и увидел побитого, потерянного и заблудившегося парня. Маленькие ссадины на лице и черт! Я вспомнил, что все это время носил с собой голову того бедолаги. Наверняка от нее уже несет неприятным запахом. Но я ничего не хочу с этим делать. Я иду по долине тьмы и это моя жизнь. Призрак смерти всегда близко и рядом со мной. Я создал кошмар, в котором сам и застрял. С лицом этого ужаса стоит подружиться, но этот путь никуда не приведет. Ибо ужас, безнадежность и обреченность станут твоими спутниками в жизни. Да и жизнью — это будет сложно назвать. Вижу ли я просвет и некий конец всему этому — нет. Его попросту нет.
— Нил, смотри это, что-то вроде брошенной деревни.
— А почему она брошенная?
— Война или еще что-то. А может кровная месть одного клана другому — окончил он, застопорив свой взгляд на сожженном доме, что виднелся вдалеке. Однако домом назвать было крайне сложно, полуразрушенные руины, построенные из подручных материалов. Крыша из себя представляла самый обычный лист металла прикрепленный на не пойми что.
Окутанный пламенем беспросветности и бессмысленности, я не понимал, что я сделал в жизни не так. Казалось бы, я не заслужил этого, но все поступки совершенные мной — являются отражением меня самого. Формирует ли характер, судьбу или же наоборот? Этого мне попросту не давно знать. Но если я совершил, то что совершил, может я такой и есть? Или мои действия являются диаметрально противоположны, тому человеку, что я есть на самом деле. На самом деле я устал терзать себя этими размышлениями, слишком много чего непонятного твориться. И уже не разберешь, что правильно, а что нет.
Глава 9