Полковник Окикацу Арао, старший офицер, который стоял во главе группы, готовившей переворот, тоже приспособился к «ужасным переменам», происходившим в Японии. Подобно Иде-Ивате, он похоронил свое прошлое и стал процветающим предпринимателем, директором большого автосалона в престижном районе Токио. Его бизнес процветал, как и он сам.
Он не любил распространяться о событиях в Японии в конце Второй мировой войны. Хотя мог вспомнить многое об этом бурном периоде, его память избирательна. Он хранил молчание о вечере 13 августа 1945 года, когда обратился к военному министру Анами и представил ему план переворота. И не мог вспомнить ничего о своей полуночной встрече с Анами в военном министерстве в ту ночь. Но он прекрасно помнил и вызов к принцу Микасе накануне вечером, и свое участие в подготовке соглашения, подписанного 14 августа ведущими армейскими лидерами.
Бывший полковник Арао сохранил глубокое уважение к военному министру Анами. «Благодаря гению Анами, — утверждал он категорично, — японская армия завершила войну без инцидентов». Либо Арао не понимал иронию, заключенную в этом признании, либо он пытался нас убедить, что он ни в коей мере не был против действий Анами.
Подполковник Масао Инаба был, наряду с Такэситой, одним из авторов плана переворота. Он оставил заговорщиков утром 14 августа, когда узнал об отказе генерала Умэдзу присоединиться к ним.
Энергичный и активный Инаба, по-видимому, быстро смог перейти от военной деятельности к мирным занятиям. Он удачно справлялся с обязанностями, работая в бюджетном комитете военного министерства и готовя речи для военного министра. Работал в отделе военной истории Сил самообороны, посвятив себя изучению истории Японии во Второй мировой войне. Он взволнованно рассуждал о столкновении мнений и спорах политиков в финальной стадии Тихоокеанской войны. И даже своими выводами порождал некоторые сомнения у современников: он утверждал, что из той группы, которая была причастна к покушению на Мори, выжил один свидетель. И он выступал против версии, что этот свидетель во время убийства Мори отсутствовал в кабинете. Этот человек, утверждает он, был одним из убийц, который впоследствии обвинил во всем умершего соратника.
Анами оставался одним из героев Инабы. Он ставил под сомнение версию, что военный министр решился на харакири после опубликования императорского указа из-за опасения, что «молодые тигры», в случае восстания, заставили бы его стать их вождем. Нет, считает Инаба. «Анами мог быть уверенным, что его люди исполнят его приказ без колебаний. Если у него и появилась бы такая проблема, то ему было бы достаточно открыто заявить о ней».
Подполковник Масахико Такэсита, тот самый, который помог военному министру Анами, сделавшему харакири, умереть, остался служить в армии. Он много писал об Анами и делился своими воспоминаниями о его деятельности на посту военного министра с офицерами — выпускниками Сил самообороны.
Такэсита, сын генерала армии, сам стал генералом и служил в Силах самообороны. Был ректором командно-штабного колледжа, расположенного на историческом месте, там, где во время войны в Итигая был Генеральный штаб Императорской армии.
Подполковник Ида-Ивата во время встречи с журналистами сказал, что, оглядываясь в прошлое, он более чем когда-либо убежден в том, что, не будь бомбардировок Хиросимы и Нагасаки и советского наступления, военные могли бы успешно выступить против заявления о капитуляции и продолжить войну. Он также заявил, что искренне убежден в том, что предпринятые им действия были правильными.
Западного наблюдателя шокирует тот факт, что те люди, которые выступили против императора, военного министра, начальника Генерального штаба армии и своих старших офицеров, те, кто спланировал заговор и участвовал в нем, остались живы и на свободе. Более того, процветали и занимали важное положение в обществе.
Ответ, почему власти якобы попустительствовали этим людям, довольно прост. Для японцев вопрос мотивации более важен, чем чисто техническое признание юридической вины человека, бросившего вызов власти, вне зависимости от ее тяжести. «Это был поступок пылких юношей», — скажет один японец. «В конце концов, их намерением было принести благо своей стране», — скажет другой. «Поскольку они потерпели неудачу, а урон, причиненный ими, незначителен, зачем беспокоиться об их поступке? Времена изменились», — произнесет третий. Эти взгляды типичны.
Япония изменилась. И бывшие заговорщики изменились со временем. В деловой повседневной жизни самой процветающей и передовой страны Азии они незаметно отошли на задний план.
Из тех, кто сражался за власть в решающие последние дни империи, большая часть воссоединилась со своими предками.
Хисацунэ Сакомидзу, правая рука премьер-министра Судзуки, пережил войну довольно благополучно. Человека его ума и политического опыта могло ожидать блестящее будущее. К тому же его родственником был адмирал Окада.
На последнем заседании своего правительства премьер Судзуки согласно принятой процедуре назначил в палату пэров людей, которые, по мнению премьера, оказали значительные услуги нации. Таковых было пятеро. Среди них Сигэмицу и Сакомидзу. Члены правительства одобрили кандидатуры единогласно. Но такое почетное место без власти было не для деятельного молодого бюрократа. Он отказался от места в палате пэров, выдвинул свою кандидатуру в парламент и был избран.
Сакомидзу сыграл важную роль в истории Японии. Возможно, он был первым, кто рассказал о «секретной истории» конца войны. Его воспоминания начали публиковаться в периодическом издании вскоре после войны, а позднее вышли в книжном формате. Он был также автором многих статей по данной проблематике.
А какова была судьба Кидо? Возможно, маркиз Коити Кидо был одной из самых сложных и противоречивых фигур Японии. Выходец из аристократической семьи и ближайшее доверенное лицо императора, он более пяти лет исполнял обязанности лорда-хранителя печати. (Эту должность и все дворцовые титулы и пэрство союзники упразднили одними из первых.) Надо сказать, что мнения о его деятельности на посту хранителя печати сильно расходятся.
Хирохито, например, высказал ему 27 августа 1945 года свою глубокую благодарность и уважение. Кидо позвонил министр императорского двора Исивата, его «соузник» во время попытки государственного переворота двумя неделями ранее. Это был официальный звонок. Исивата должен был сообщить ему о решении императора наградить Кидо за его службу. Ему полагалось получить 20 тысяч йен, коробку консервов и бочонок первоклассного виски. Хотя в его дневнике не упоминается о его реакции на такой подарок, мы можем предположить, что хранитель печати «проникся благоговением и трепетом», что было его обычным ответом на любую инициативу императора.
Победители обвинили Кидо в военных преступлениях, в том, что он использовал все свое влияние, чтобы поддержать партию войны. В обвинительном акте было 54 пункта, на четыре больше, чем у Тодзё. Однако хранитель печати был оправдан по всем пунктам обвинения в военных преступлениях, но обвинен по другим статьям и приговорен к пожизненному заключению.
Суровый приговор, вынесенный побежденному врагу? Судите сами.