Танака потребовал от солдат смыть пятно позора со знамени армии, которая дерзнула выступить против воли императора. Его слова потрясли до слез и заставили раскаяться тех, кто еще за минуту до того намеревался расправиться с партией пацифистов и в итоге привести к окончательной гибели Японии. Танака не оставил никаких сомнений у своих слушателей в том, что единственно приемлемый выход для нарушивших свой долг офицеров — это искупить свой проступок кровью, показав «истинный дух бусидо» (бусидо — это кодекс поведения самурая, который включал такие понятия, как честь, верность, правдивость, искренность и готовность умереть за свое незапятнанное имя). И поскольку четверо мятежников выразили свое согласие с этим утверждением, Танака не стал их арестовывать, но отпустил, чтобы дать им возможность совершить харакири.
Танака был уверен, что ситуация у ворот находится под полным контролем. И в этот момент подъехала штабная машина, которую остановили часовые. Из нее вышли три офицера из военного министерства — полковник Арао и подполковники Симануки и Ида. Генерал Танака подошел к ним и внимательно вгляделся в их лица.
Ида позднее вспоминал: Танака сказал им, что, «хотя ситуация во дворце уже не вызывает беспокойства и теперь вроде бы можно расслабиться, ни одному военнослужащему из Императорской гвардии не будет позволено войти во дворец».
Рассказ Цукамото более живописный:
«Из машины вышли три офицера из Бюро военных дел, мундир одного из них был залит кровью, что указывало на то, что он был на месте убийства Мори. „Генерал, — сказали они, — мы пришли стать во главе дивизии!“
Гинденбурговские усы генерала немного приподнялись, и неожиданно он заорал: „Нет! Ни один человек кроме тех, кто служит в Императорской гвардии, не пройдет через эти ворота. Немедленно возвращайтесь!“ Они спокойно ушли, но в действительности все висело на волоске. Если бы они проникли внутрь до прибытия генерала, ситуация могла стать непредсказуемой».
«Закройте ворота и не пропускайте больше никого!» — отдал приказ Танака. Затем на свободу были отпущены восемнадцать задержанных, содержавшихся в караульном помещении у ворот Нидзубаси. Некоторое время спустя, после того как утренние лучи солнца осветили территорию дворца, они услышали какое-то движение у караулки, что говорило о том, что обстановка меняется. После бессонной ночи их освободили в 7 часов утра.
Тем временем Танака сел в штабную машину и поехал в резиденцию императора, чтобы удостовериться, что ему ничего не грозит, и доложить об имевших место событиях.
Осажденным в здании министерства императорского двора в пятом часу по секретной телефонной линии Накамуры пришло известие, что генерал Танака отбыл, чтобы подавить мятеж. Камергера Токугаву, который посетил Накамура где-то в 5:15 утра, эта новость успокоила, и он вернулся к себе в 5:30. Он заметил, когда он выходил из адъютантского помещения, что в коридоре уже не было часового. Это добрый знак, подумал он.
Около 6 часов утра Токугава обнаружил, что имелся еще один телефон в бомбоубежище под библиотекой. Камергер Мицу тоже пошел в библиотеку и встретил там главного камергера и камергера-распорядителя ее величества. Они воспользовались телефоном и узнали, что Танака уже находится на территории дворца и подавляет выступление мятежников.
Все трое пришли к единому мнению, что императора следовало разбудить. На часах было 6:40, через двадцать минут, согласно дворцовому распорядку, наступало время пробуждения его величества. (Точное время было назначено для того, чтобы не беспокоить ночью членов императорской семьи и слуг.)
Не существует сообщений о том, какова была реакция императора на тот момент, когда он узнал, что его охрана подняла мятеж и заняла дворец, проводила обыски в здании министерства двора и устроила охоту за хранителем печати, министром двора и за радиозаписью его обращения. Возможность переворота император обсуждал с Кидо, и они рассчитывали вероятные риски. Наступала заря нового дня, но именно наступления этого дня опасался император. Он боялся не за себя; он был выше этого. Его беспокоила судьба подданных, вопрос их выживания. Он не мог не вспомнить о почти удавшемся выступлении 26 февраля 1936 года. Не потерпит ли крушение государственный корабль в этот раз? Но еще более важным был вопрос переговоров, смогут ли они тогда быть продолжены?
Хирохито приказал генералу Хасунуме явиться к нему немедленно. Камергер Мицуи бросился выполнять его приказание.
Когда генерал Танака ехал к Хирохито, чтобы выяснить, все ли в порядке с императором, и выразить уважение своему сюзерену, его машина чуть не сбила камергера, бежавшего из библиотеки. Это был Мицуи, разыскивавший генерала Хасунуму.
Танака быстро вышел из машины, низко поклонился камергеру, который поздоровался в ответ с некоторой опаской. Тогда генерал вынул из внутреннего кармана мундира огромного размера визитную карточку и с напыщенным жестом вручил ее удивленному камергеру. Затем Танака коротко спросил о здоровье его величества, доложил, что мятеж подавлен, и поинтересовался, где он может застать главного адъютанта Хасунуму.
Поскольку Мицуи также отправился на розыски адъютанта, Танака предложил ему сесть в машину, и вскоре они подъехали к входу в министерство. Там солдатские отряды складывали в ящики пулеметы и боеприпасы, уходя с позиций, оборудованных всего несколько часов назад.
Камергер провел Танаку в покои, где скрывался от инсургентов Хасунума. Генерал вместе с ним поспешил в императорскую библиотеку, чтобы доложить императору об обстановке. Однако камергер, стоявший у двери библиотеки, выглянул на улицу и увидел сквозь утренний туман, как ему показалось, двоих солдат, решительно направлявшихся к резиденции императора. Он с силой захлопнул дверь и закрыл ее на засов. Камергер, взглянув на Хасунуму, чье лицо должно было быть ему знакомо, и Танаку с его прославленными усами, из-за своей близорукости, вероятно, увидел в них двух солдат, участников мятежа. Спустя какое-то время двух генералов опознали, и они были приняты его величеством. Танака рассказал ему о событиях прошедшей ночи и предпринятых им действиях, и суверен похвалил его.
В 7:47 утра Танака, покидая императора, собрал камергеров, стюардов и других слуг в камергерской комнате библиотеки и провел с ними назидательную беседу о том, что «добродетель обязательно победит».
Пока генерал Танака встречался с Хирохито и рассказывал ему о подавлении мятежа, восставшие части, занимавшие здание Радио Токио, неожиданно сложили оружие и убыли в расположение своего полка. Когда они оставили помещение радиокорпорации, в здание зашел небольшой отряд Службы столичной полиции для его охраны.
Самой большой проблемой было восстановить перерезанные кабели. Их наскоро восстановили, и в 7:21 утра Эн-эйч-кей снова вышла в эфир. Народ услышал голос диктора Татэно: «Сейчас будет передано специальное сообщение. Император соблаговолил обнародовать свой указ [пауза]. Император лично в полдень обратится по радио к нации. Это величайшая милость с его стороны. Весь народ просят уважительно выслушать императора [пауза]. Электричество будет подано во все районы, где имеется его дефицит в дневное время. Мы обращаемся с просьбой к правительственным учреждениям и частным компаниям, к директорам заводов, к начальникам железнодорожных станций и к почтовым отделениям задействовать все имеющиеся в распоряжении радиоприемники, чтобы все граждане могли услышать обращение императора. Благословенная передача состоится в полдень. В некоторых районах газеты поступят в продажу после часа дня».