Крылатый первопроходец
На следующих полётах уже отрабатывали усложнённое маневрирование и фигуры пилотажа. Это развороты с креном на 75 градусов, бочка, петля Нестерова и штопор.
Постепенно пришло чувство самолёта. Он любит, когда с ним нежно. резкие движения не простит, нужно плавно с коротким ходом руля.
Вот например на Ан-2, на котором я летал некоторое время, можно было подурачиться. Этот биплан терпимо относился к ошибке пилота. Но на остальных машинах при резких манёврах самолет мог сорваться в непреднамеренный штопор. Нас учили летать визуально и по приборам. Выпускники нашего курса изучали Л-410. Это чешский двухмоторный самолётик на 15 пассажиров.
Конечно драйва больше на Яке, но чех — это уже пассажирский самолёт и похулиганить он не даёт.
По окончании были экзамены, которые принимали лётчики из авиаотрядов, где эксплуатируются Л-410. Все не ниже комэска.
Экзамен — это полёт по маршруту и три круга взлет-посадка.
После успешных экзаменов мне выдали свидетельства пилота гражданской авиации 4-го класса на Л-410.
Естественно после окончании учёбы я попал в авиаотряд вторым пилотом на местные авиалинии. Зарплата копейки, но есть возможность роста. Когда налетал более 700 часов, то прошёл курсы повышения квалификации в УТО (учебно-тренировочный отряд). Получил третий класс и после экзамена инспектору с управления гражданской авиации получил должность командира судна. Зарплата чуть выше, командирская фуражка с «зубами» и новые погончики.
В этой должности пролетал пять лет, пока не переучился на второго пилота Ан-24.
Это уже серьёзная птичка, пусть и турбовинтовая. Берёт полсотни пассажиров и груз, 3–5 членов экипажа. Но это был мой предел. Дальше надо заканчивать вышку (высшее училище). А тут ещё наш отряд расформировали. Я немного полетал на Ан-2, опрыскивал поля. Но мне это быстро надоело, хроническое безденежье и на этом моя лётная карьера закончилась.
И вот сейчас я наблюдаю за посадкой самолёта. Ну а как ещё- то. Скорость под 180 км/ч, высоты нет. Летчик так и вёл машину, будто знает секретную ВПП. По крайней мере вскоре он исчез за холмом. Выждав время я понял, что тот сто пудово сел. Значить ему подготовили полосу, ну мало ли. Может наркоту возит, иди знай. Меньше знаешь, лучше спишь.
Про этот случай меня заставило забыть событие другого плана. Так как я передвигаюсь один, то привык полагаться только на себя. В дороге прислушиваюсь и принюхиваюсь к окружающему, внимательно отслеживаю переговоры в радиусе 10–15 километров. Благодаря своей рации могу это позволить. Я частенько ловлю переговоры вояк, караванщиков или охотников. Но вот то, что я слышу сейчас больше похоже на бандитов. Возбуждённая смесь арабского и ещё какого-то языка. Мне послышалась вдали стрельба. Сразу скинул скорость и притулил свою Делику к холму. Возвращаться назад уже поздно, время к вечеру. А впереди перестрелка. Связаться отсюда с городом невозможно, далеко. Выждав полчаса, вышел из машины. На мне рюкзачок с НЗ и боезапасом для пулемёта. Кроме РПК пистолет на поясе, я пригибаясь подымаюсь на холм, периодически прислушиваясь. Так, метрах в восьмистах горит машина. Я в китайский бинокль хорошо вижу. Рядом с ней лежат тела. Одно вижу, второе предположительно с другой стороны машины. Та густо чадит, подожгли специально. Похоже бандитский налёт, выжав минут семь понял, что живых там нет. Начали подтягиваться мелкие падальщики.
Подъехал к машине и остановился метрах в тридцати. Лежат два тела, мужское и женское. Мужчине изуродовали пулями лицо, сплошная каша. Женщину похоже сначала попользовали, судя по оголённым ногам, а потом добили выстрелами в живот. Я заснял трупы и машину. В пыли валяются личные вещи погибших. Оружия нет, понятно — забрали. Деньги и документы наверное тоже. Но я не буду переворачивать тела, хватит и фотографий.
Сел в машину и завёл двигатель, вечер перестаёт быть томным. Нарисовалась стайка свинок. Они пока ожидают в сторонке, но это ненадолго.
Чёрт, мне под машину кто-то бросился. Ребёнок что ли, я тормознул. С пассажирской стороны стоит пацан лет пятнадцати и скулит, размазывая слёзы по грязному лицу.
— Эй, ты что тут делаешь? А, ты был с ними?
Мой английский остался без ответа. Пацан трясётся, ну понятно — его не заметили и он спрятался в кустах. Увидел меня, заметил падальщиков, вот и вышел из укрытия.
— Давай, ком, ком. В машину.
Не хочет, показывает на тела. Грёбаный стос, он что их хоронить хочет. К тоже нам даст на это время. Но ведь упёрся, с дороги не уходит. и Лопочет что-то на непонятном.
Так, что же делать.