Я и секретарша синхронно сглотнули, а Морт продолжила, одарив нас широкой улыбкой скучающей кобры:
— Взять тебя на обеспечение и зачислить я не могу, но назначить куратора на первое полугодие — в моих силах. Пусть он позанимается с тобой, а когда пройдут зимние экзамены, то наверняка пара мест окажется свободна. Вот и зачислю. А пока — приходи завтра в приемную к десяти утра. Там тебя будет ждать… — она рассеянно глянула на папку перед собой — Закриан Дарк.
— Ой, а можно только не его? — вырвалось у меня помимо воли.
— Я смотрю, наглость прогрессирует быстрее чумы, — изогнув бровь произнесла директриса.
Секретарша же за моей спиной начала оседать. Обморок — это хорошо. Порою — просто замечательно. А иногда — жизненно необходимо. Вот только почему мой дурной организм так не умеет?
Секретарша лежала, старательно изображая добротный труп и не отсвечивая. Я же удостоилась вопросительного «почему?», от которого завопил благим матом норный инстинкт. Сразу захотелось спрятаться в какую-нибудь щель или яму поглубже. Прагматизм предварительно советовал обзавестись деревянным макинтошем, чтобы не тратить времени и сил зазря, когда начнут засыпать землей и вкапывать крест.
Мысли в голове решили, что самое время спастись бегством и разом покинули дурную хозяйскую голову. Я сглотнула и выдала первое, пришедшее на ум:
— Так про него в газетах писали, что он — маньяк.
Закриан Дарк на самом деле маньяком не был. Во всяком случае, когда мне исполнилось шесть лет, а ему — тринадцать, и наши матушки посчитали, что такие милые детки, как мы, просто обязаны составить идеальную пару.
Зак в то время увлекался дельтапланеризмом и начинал засматриваться на округлости сверстниц. Я — усиленно причесывала кукол и подкладывала дождевых червей на подушку гувернантке. Та, к слову, была вредной, как сдоба на ночь, и злой, будто ее покусал бухгалтер, у которого в сотый раз не сошелся годовой отчет. В общем, интересы у нас Заком в то время слегка расходились. Но нас усиленно сажали вместе за стол, а после обеда предлагали бедному парню прогуляться со мной, малявкой, по саду.
Надо ли говорить, что, как только мы скрывались из виду бдительных материнских очей, я уносилась играть с ровесниками, качаться на тарзанке, лазить по вишням за спелыми и запретными ягодами, а Зак так же исчезал в неизвестном направлении. Возвращался, правда, всегда вовремя, умудрялся отловить меня практически везде и вернуть в целости и почти сохранности матери. Порою от него пахло терпкими духами, из тех, которые моя матушка называла вульгарными…
Но помолвки так и не состоялось: у «жениха» проснулся дар, моя маман сморщила свой изящный носик и, высказав подруге свое веское «фи», отправилась на поиски нового кандидата в мужья для дочери. Поэтому-то, хоть с Закрианом Дарком мы не виделись с моего шестилетия, я струхнула.
Вспомнилась вдруг статейка в бульварной газете, что вышла полгода назад, о том, что Зак разорвал со скандалом очередную помолвку. Автор заметки оказался дюже злоязыким и окрестил Зака «предалтарным мандражником» и в витиеватых фразах сообщил, что у отпрыска знатного рода не иначе маниакальный синдром: объявить о помолвке, а потом ее же и разорвать. Писака привел даже список «несостоявшихся невест». Первым в нем значилось мое имя. Потом шли еще четыре.
Грег, помнится, прочитав ту статейку, засмеялся и заявил, что скорее всего, ее проплатила очередная отвергнутая девица. А потом предположил, что, вернее всего, обедневшему аристократу родители просто искали партию повыгоднее, а он взбрыкивал в последний момент, когда о помолвке уже писали в газетах…
Так или иначе, но тот пасквиль сейчас оказался мне на руку. Я ни словом не солгала директрисе, печёнкой ощущая — ложь она раскусит на раз, учует, как кошка сметану. Оттого и выдала правду. Ведь писали, что Закриан Дарк — почти маньяк, писали. А уточнять, в какой именно области… Зачем портить столь идеалистическую картину?
— Маньяк, говоришь? — прошипела Морт.
— Да, «Столичные вести» писали. Несколько месяцев назад. Я еще подумала: такой приличный, из благородной семьи… — я начала входить в роль бедной, но благочестивой горожанки.
Хозяйка кабинета побарабанила пальцами по столу, а потом решительно произнесла:
— Ну, значит придется тебе из него сделать приличного человека… Как, кстати, твое имя? — спросила миссис Эринг.
— Шенни, — я чуть запнулась на новом имени.