Путь. Автобиография западного йога

«Свою следующую жизнь на земле, — говорил нам Мастер, — я проведу в Гималаях». Посвятив большую часть своей жизни служению обществу, он намеревался в новом воплощении провести многие годы в полном уединении. «В моей будущей жизни, — говорил он нам, — я соберу вокруг себя тех, кто близок мне сегодня». Большинству своих ближайших учениц он говорил: «В следующем воплощении вы будете мужчинами». Насколько я знаю, только миссис Браун он сказал, что она снова станет женщиной. Он говорил нам, что до его следующего воплощения пройдет двести лет.

В последние месяцы жизни он находил величайшую земную радость в общении с теми учениками, которые оправдали его ожидания. Он часто хвалил Святого Линна, Сестру Гьянамату, Дая Мату, миссис Браун и других. О Мерне Браун (Мриналини Мате) он сказал: «У нее удивительная карма! Вы увидите, что она совершит для нашего дела». Он говорил нам, что в нескольких прошлых жизнях она была святой. О Коринне Форши (Мукти Мате) он сказал мне однажды с воодушевлением: «Она удивительная душа!» О Вирджинии Райт (Ананда Мате) он никогда не говорил при мне, но из того, как он относился к ней, было ясно, что он был ею очень доволен. Другой ученицей, которая, как мне известно, особенно радовала его, была Джейн Браш (Сахаджа Мата). За многие годы работы с ней в редакторском отделе я всегда видел ее только жизнерадостной, уравновешенной и доброй.

Мастер был также очень доволен духом Генри (Брат Анандамой), который переживал одну неприятность за другой. Сначала он сломал ребро; потом он совершил какой-то опрометчивый поступок, который сделал его жизнь печальной; затем он сломал другое ребро. Мелкие беды преследовали его. Однажды, когда он вновь пострадал, Мастер сказал ему: «Всегда новые неприятности, не так ли? Но это хорошо! Тебе предстоит очень много сделать — отсюда и неприятности. Бог хочет, чтобы ты стал сильным. Мы выпускаем не просто докторов богословия. Наши священнослужители обретают свою духовность в огне испытаний».

Оливеру Роджерсу (Брат Дэвананда) он однажды заметил: «Ты в свободном плавании!»

Мистер Роджерс рассказал нам о забавном случае в его недавней работе для Мастера. Как я уже говорил, Мастер большое значение придавал позитивному мышлению. Именно его собственной позитивностью частично объяснялась исключительная плодотворность его деятельности. Четко представляя себе, что хотел выполнить, он добивался успеха в делах, которые мало кому были по плечу. Однако иногда его мысленные проекции казались ему столь ясными, что их последующая реализация могла представиться ему в виде простой подписи под уже готовой картиной.

«Мастер просил меня покрасить комнату, — рассказывал мистер Роджерс. Через день или два, прежде чем я успел купить краску, я застал в этой комнате Мастера, беседовавшего со Святым Линном; оба они были в восторге. Увидев меня, Мастер стал расхваливать меня Святому Линну, завершив свой панегирик замечанием в тоне детского восхищения: «И он покрасил всю эту комнату сам!» Святой Линн взглянул на некрашеные стены, потолок, потом на меня. Мы улыбнулись друг другу, но ничего не сказали».

До своего появления в Маунт-Вашингтон мистер Роджерс был профессиональным маляром. «На небесах, — говорил ему Мастер, — вы будете создавать прекрасные астральные цветы одним лишь желанием».

— Сэр, — сказал я однажды Мастеру, — после того, как вы уйдете из этой жизни, будете ли вы так же близки к нам, как теперь?

— Для тех, кто думает, что я рядом, — ответил он, — я буду рядом.

Его последние месяцы проходили быстро. Слишком быстро, поскольку в наших сердцах мы чувствовали, что конец приближается.

«Я чувствую, что это случится очень скоро», — сказала мне однажды Дая Мата в своем офисе.

— Но, конечно, — возразил я, — Мастер сначала еще раз вернется в Индию. Он намеревался поехать в Индию в том году и говорил мне, как печалились ученики в Индии оттого, что ему не пришлось побывать там последние два года.

— Думаешь? — Пристально поглядев на меня, она больше ничего не сказала. Однако ее предчувствие полностью оправдалось.

Однажды Мастер зашел в антикварный магазин, чтобы купить несколько тростей. Что бы он ни делал, его сознание соответствовало его действиям. И вот, поскольку он в тот момент выполнял роль делового человека, он деловито торговался. Но когда сделка была завершена, он перестал играть роль добросовестного покупателя, старающегося сберечь средства своего монастыря. Оглядев помещение магазина, он заметил признаки оскудения. Из сострадания он заплатил хозяину магазина значительно больше, чем ему удалось выгадать, торгуясь с ним.

«Вы истинный джентльмен, сэр!» — воскликнул этот человек, глубоко растроганный. Чтобы выразить свое уважение, он вручил Мастеру очень красивый старинный зонт.

Когда Мастер возвратился домой, он вздохнул и сказал: «Какой убогий пол в магазине этого человека! Думаю, я куплю ему новый палас».

С каким совершенством он проявлял в своей жизни истину, что для человека с Сознанием Христа все люди братья.

В последнем, вышедшем при жизни Мастера номере журнала «Самоосознание» содержалась статья, озаглавленная «Последнее испытание». Это был последний из серии комментариев Мастера к Новому Завету, которые непрерывно публиковались в течение двадцати лет. В этом выпуске Мастер рассуждал по поводу слов: «Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! В руки Твои предаю дух Мой. И сие сказав, испустил дух» [Лук. 23: 46.]. Конечно, появление этой статьи было более чем простым совпадением. Она была опубликована в мартовском выпуске 1952 года, а седьмого марта того года Мастер ушел.

Интересно также, что эти страницы об уходе Мастера мне случилось писать почти в день ухода Иисуса Христа: накануне была страстная пятница 1976 года.

За несколько дней до его смерти другой ученик задал Мастеру такой же вопрос, какой я задал ему двумя годами раньше: «Все ли ученики в этой жизни уже пришли к вам, сэр?»