Путь. Автобиография западного йога

Моим естественным следующим шагом было объединить вокруг церквей учеников-мирян. К этому времени в Обществе Самоосознания меня стали считать «законченным организатором». Это звучало иронично, если принять во внимание мое глубокое отвращение к институционализму. Я утешал себя тем, что это отвращение, которое, думаю, разделяло со мной большинство учеников, противодействовало организационным излишествам. Мои собственные мотивы оставались неизменными: я не считал эту деятельность самодовлеющей; я просто видел в ней средство для духовного возвышения людей, изголодавшихся по внутренней радости. Как я уже говорил, жизнь диктовала необходимость единообразия в некоторых аспектах нашей работы, однако я не видел в нем особого достоинства. Нам было просто необходимо добиться, чтобы наши центры правильно представляли нашу деятельность. Здесь мы шли по лезвию ножа. Слишком многочисленные правила отвлекали бы внимание людей на внешние стороны жизни; при этом они упускали бы из виду главное в трудах Мастера: заботу о личном, внутреннем духовном развитии. «Не вводи слишком много правил, — говорил мне Мастер, — иначе ты убьешь дух учения». Важно было сбалансировать разумную потребность в правилах, которые сами по себе были важны, со спонтанностью и радостью, которые в равной степени были необходимы нашим центрам. Альтернативой было бы внимание ко внешнему и сопутствующие ему негативные явления: сплетни, подозрения и жажда личной власти.

Я говорю об этом потому, что почти каждый человек попадает в тиски между необходимым для организации единообразием и собственными потребностями во внутреннем развитии. Люди, стоящие на одном из полюсов проблемы, поступили бы правильно, признав обоснованность противоположной точки зрения, поскольку лишь при таком условии можно сохранить равновесие между консервативностью и хаосом.

Я был вынужден признать, что, хотя для работников любой организации и важно считаться с директивами организации, было бы ошибкой обеспечивать такое уважение, отбивая охоту у представителей конкретной организации к лидерству. Несколько лет я пытался поставить заслон тому, что считал личным стремлением к «местничеству», пока не признал, что в каждом благополучном центре всегда был кто-то, чью индивидуальность этот центр представлял; кто ярко проявлялся, кто обычно действовал в качестве лидера. Подавлять такое личное влияние во имя уменьшения «личностности», как это делали коммунисты в их монолитной системе, означало не считаться с реальностью. Например, я знал, что, когда наш центр в Окленде, Калифорния, возглавляла Камала, он был, возможно, самым духовно влиятельным из наших центров. Он был пронизан духом преданности, смирения и любви. Однако в 1956 году слабое здоровье вынудило Камалу отойти от всех дел. Она пригласила меня, чтобы я реорганизовал центр в соответствии с нашими новыми идеями. Я принял это предложение с великим энтузиазмом, расценивая эту работу как свое испытание. Однако несмотря на все мои усилия, я вскоре вынужден был признать, что прежний дух центра исчез. Постепенно я пришел к заключению, что лидерство жизненно необходимо для любой работы группы. Как любому человеческому качеству, лидерству свойственны ловушки. Например, лидер может утверждать свою независимость, не повинуясь правилам группы, которой он служит. Но на этот риск приходится идти и ему, и группе. Дерево должно рассеять множество семян, чтобы дать жизнь всего нескольким молодым деревцам. Как сказал Иисус, «Много званных, но мало избранных». Йогананда никогда не заслонял своих учеников от испытаний, необходимых для их духовного роста. Хотя многие руководители центров не оправдали его ожиданий, он продолжал распознавать и поощрять лидерство как редкое человеческое качество: готовность нести ответственность, без которой ни в чем нельзя достичь успеха. Там, где человек может добиться благоприятного результата, можно установить более действенный позитивный контроль над ним, если поощрять его делать все от него зависящее, а не пытаться не допустить неудачных действий.

Мастер, незадолго до махасамадхи, раскрыл перед нами последний секрет духовной организации. Дая Мата спросила его печально: «Мастер, когда вы покинете нас, сможет ли что-либо заменить вас?»

— Когда я уйду, — ответил он, ласково улыбаясь, — только любовь сможет заменить меня.

ГЛАВА 40

«НАКОРМИТЕ МОИХ ОВЕЦ»

1955 ГОД ДЛЯ ОБЩЕСТВА САМООСОЗНАНИЯ был знаменательным. В феврале умер Раджарси Джанакананда. Совет Директоров избрал вместо него Дая Мату, которая стала третьим президентом Общества Самоосознания. До этого назначения ее деятельность в значительной степени оставалась в тени. Но мы, знавшие ее и знавшие о высокой оценке ее работы Мастером, приветствовали такой выбор как наилучший.

1955 год был также важным годом и для меня лично. В мае и июне я предпринял лекционный тур по нашим центрам Америки, Канады и Европы. Вскоре после возвращения в Маунт-Вашингтон меня назначили главным священником в нашей церкви в Голливуде. А 20 августа вместе с тремя другими монахами я во время торжественной церемонии дал обет отречения, приняв от Дая Маты санньясу — посвящение в полное монашество. По этому случаю мы символически кремировали наши тела в священном пламени в знак того, что отныне считаем себя умершими для мирской жизни и живущими только в Боге.

Как правило, санньясины (те, кто принял санньясу) принадлежат к монашескому ордену Свами, который много сотен лет назад основал в Индии Свами Шанкара — или, как его теперь называют, Свами Шанкарачарья. В Индии существует десять подразделений монашеского ордена Свами Шанкарачарья. Наша ветвь носит наименование Гири (горная). Принятие в монашеский орден Общества Самоосознания является и принятием в орден Гири. Таким образом, если быть точным, мое полное имя и звание звучит как Свами Криянанда Гири.

Санньясин учится смотреть на мир и на все, что находится в нем, как на сон. Считая Бога Единственной Реальностью, он стремится к тому, чтобы жить, руководствуясь только волей Бога, без личных привязанностей и желаний.

Традиционно путь в орден был закрыт для выходцев не из семей брахманов (касты священников), иностранцев и женщин. Однако выдающиеся Мастера этого века расширили эту традицию на не-брахманов и иностранцев, а в отношении женщин — и полностью от нее отказались.

Что касается не-брахманов, то они объяснили, что первоначально кастовость не предусматривала системы наследования. Она была просто признанием общих реалий человеческой природы. Вся человеческая раса, объяснял Йогананда, состоит из четырех естественных каст, которые в Индии называются: шудры, вайшьи, кшатрии и брахманы. Шудры — те, кто ведет нетворческий образ жизни, пребывая полностью на физическом плане. Вайшьи ведут более созидательную жизнь, но для личной выгоды. Кшатрии заняты в основном общественной деятельностью. Брахманы — те, кто живет прежде всего духовными интересами. Очевидно, что санньясинами могут стать лишь те, кто по своей природе относится к четвертой категории, ибо санньясин по определению живет только для Бога и для духовного возвышения других людей. При этом национальность не имеет значения. Система каст, принятая в Индии тысячелетия назад, в сущности лишь признает естественные этапы эволюции человечества.

Запрещение женщинам принимать санньясу не соответствует вечным истинам, проповедуемым в Писаниях Индии. Ни в одном столетии женщинам не было отказано в достижении высочайшего духовного развития. Их непринятие в орден основывалось на преходящих социологических воззрениях. Более широкие социальные свободы нашего века дали возможность все большему числу женщин входить в ашрамы и принимать санньясу. Их прием в орден был санкционирован рядом величайших мастеров нашего века.

Во время церемонии посвящения в санньясу двадцать седьмого мая 1959 года в Пури, Орисса, Свами Бхарати-Кришна Тиртх, тогдашний президент монашеского ордена Шанкарачарья в Говардхан Матхе и признанный лидер ордена Шанкарачарья в Индии, изменил эти древние традиции, признав посвящение Парамахансой Йоганандой в орден Дая Маты.

«Криянанда» — имя, которое я получил при посвящении, — состоит из двух санскритских слов и означает «небесное блаженство, обретаемое посредством крийя-йоги, или «небесное блаженство в деятельности». Вместе со мной монашеский обет дали Преподобные Михаил, Джо Карбон и Карл Свенсон, которые получили имена Бхактананда, Бималананда и Саролананда.

В тот день в глубине души я более серьезно, чем когда-либо, поклялся посвятить свою жизнь служению делу Мастера.

Когда я приступил к выполнению обязанностей священника в нашей главной церкви, то понял, что, в соответствии с указаниями Мастера, для меня пришло время всерьез заняться лекционной деятельностью. До того времени я до конца не верил, что смогу сделать многое посредством слов. Но теперь я решил попытаться и горячо молил своего Гуру вдохновить меня на помощь другим людям. Прошло немного времени, и его благословения возымели эффект.

Вот что интересно. Мы склонны думать, что если верим в божественное руководство, то Бог сам может решить, как Он будет руководить нами в жизни. Но дело в том, что Его благословение приходит через те каналы, которые мы сами открываем Ему. Мы можем всем сердцем хотеть выполнять Его волю, однако частью Его закона является принцип свободной воли. Он руководит нами в соответствии с природой вдохновения, которое мы просим у Него. Можно сказать, что именно магнетическое качество нашего интереса привлекает Его ответ. Если, например, мы пишем музыку, мы получаем вдохновение в терминах музыки. Если мы погружены в дела религиозной организации, то благословение, которое мы привлечем, будет относиться к вопросам организационным. А если ищем божественного содействия как лекторы, то Бог пошлет нам вдохновение, чтобы уровень лекций был высоким.

Так получилось, что, когда я занимался вопросами организации в Маунт-Вашингтоне, я получал руководство именно в связи с организационными проблемами. Поэтому у меня появилось ощущение, что я не готов вести лекционную работу на серьезном уровне. Но когда настоятельная необходимость заставила меня сконцентрировать внимание на публичных выступлениях, я начал получать духовное руководство как проповедник. Люди стали рассказывать мне, что мои лекции изменили их жизнь, разрешили сомнения или впервые в жизни пробудили в их сердцах любовь к Богу.