Путь. Автобиография западного йога

Я приближался к приюту, затаив дыхание. Йогананда, вспоминал я его книгу, тоже посетил однажды святого без письменного уведомления о визите. Он еще не достиг деревни святого, когда тот вышел его приветствовать. «Может быть, Йогананда тоже знает о моем прибытии, — спросил я себя, — выйдет ли он встретить меня?»

Но этого не произошло. Я вошел через красивые ворота. По обеим сторонам въездной аллеи располагался большой, хорошо ухоженный сад: слева — деревья, справа — широкая лужайка. В конце подъездной аллеи стояло красиво оштукатуренное белое здание с красной черепичной крышей. Я представил себе учеников, спокойно выполняющих простую домашнюю работу, их лица, светящиеся внутренним спокойствием. (Знают ли они, что я приехал?) Я позвонил. Через несколько минут появилась пожилая женщина почтенного вида.

— Что вам угодно? — спросила она вежливо.

— Парамаханса Йогананда у себя?

Мое произношение этого незнакомого имени, видимо, оставляло желать лучшего. На мне был светлый морской костюм, который не мог свидетельствовать о том, что я был обычным посетителем. Я ошибочно полагал, что белый морской костюм так же уместен в Южной Калифорнии, как и в Майами или Гаване. Моя необычная внешность вместе с явным незнанием правильного произношения имени Йогананды могла произвести впечатление, что я какой-либо специалист по техническому обслуживанию.

— А, вы пришли, чтобы проверить воду?

— Нет! — сглотнул я и повторил: — Парамаханса Йогананда у себя?

— Кто? А, да, понимаю. Нет, боюсь, что он уехал до понедельника. Могу ли я вам чем-либо помочь?

— Наверное, да… Нет. Я хочу видеть его.

— Он сегодня читает проповедь в церкви Голливуда.

— У вас есть там церковь?

Я всегда считал, что Голливуд состоит только из киностудий. Мое удивление поразило хозяйку как непристойное. В конце концов, почему у них не может быть церкви в таком большом городе, как Голливуд? Скоро мне стало совершенно ясно, что я производил не лучшее впечатление.

Может быть, действительно казалось несколько странным мое вторжение сюда, желание говорить с главой организации; и хуже всего то, что я даже не подозревал о наличии у него организации. Моя хозяйка несколько насторожилась.

— Я хочу включиться в его работу, — объяснил я, — я хочу жить здесь.

— Вы читали его лекции? — спросила она несколько холодно, как мне показалось.

— Лекции? — повторил я тупо. Я не знал, что существуют лекции, которые надо изучать. Мое положение становилось все более безнадежным.

— Имеется целый курс лекций. Боюсь, что вы не сможете принять участие в его работе, — сказала она твердо, — пока не пройдете весь курс.

— Сколько времени на это потребуется? — Мое сердце замерло.

— Около четырех лет.

Четыре года! Возражения были бесполезны! Когда я мысленно возвращаюсь к этой встрече, я думаю, что она, вероятно, пыталась несколько умерить мою абсурдную самонадеянность и уверенность в том, что стоило мне только появиться и меня встретят радостными криками: «Вот вы и приехали!» На самом деле требования к поступлению не были столь строгими в этом смысле. Однако такой метод обычно справедливо используется, чтобы удостовериться в душевной искренности претендента. Но тогда мне это не показалось справедливым. Позже я узнал, что хозяйкой была Сестра Гьянамата, наиболее продвинутая из учениц Парамахансы Йогананды. Сама она была замужем, и поэтому ей пришлось ждать годы, прежде чем быть принятой в это сообщество. Поэтому перспектива ожидания не казалась ей слишком большим испытанием.