– Нет. Я еще раза два буду сегодня. До утра бы всех успеть, и то хорошо…
Сабуров встал и сказал:
– У нас командир полка убит сегодня. Вы знаете?
– Знаю. Рядом с вами, мне сказали. Вас оглушило сегодня?
– Немножко, уже прошло.
Он посмотрел на нее и только теперь догадался, почему она Сегодня говорила громче, чем обычно.
– Тоже Петя рассказал?
– Да… Я вас еще увижу сегодня?
– Да, да, конечно, – заторопился Сабуров. – Конечно, увидите. А как же. Только…
– Что?
Он хотел сказать, чтобы она была осторожнее, и замолчал. Как она могла быть осторожнее? Всегда один и тот же, обычный путь, по которому надо нести раненых в одно и то же время суток. Как она могла быть осторожнее? Просто глупо было бы говорить ей об этом.
– Нет, ничего, – произнес он. – Конечно, увидимся. Непременно.
Когда она вышла, Сабуров с минуту сидел молча. Потом встал и быстро надел шинель. Ему захотелось поскорей отбить склад не только потому, что это было нужно, но еще и потому, что только после этого он мог увидеть Аню. Он подумал об этом и сам удивился этой мысли, похожей на мысль о любви.
Однако мысль все-таки возникла и не исчезала. Она оставалась с ним и тогда, когда он давал последние распоряжения перед атакой, и когда они пошли в эту атаку и сначала ползли среди развалин, а потом перебегали под огнем, и когда, бросив две гранаты, он ворвался с остальными в склад и там началась та неразбериха с выстрелами, криками и стонами, которая называется рукопашной.
На этот раз он взял склад обратно, имея всего одного убитого и пять раненых. И хотя у него, как у многих русских людей, было не показное, а действительное правило не думать и не говорить плохо о мертвых, но он еще раз с раздражением подумал о Бабченко.
Ванин, вернувшийся днем из второй роты, участвовал в атаке вместе с ним. Хотя это было и неблагоразумно, но он настоял на этом, и Сабуров не нашел в себе сил отказать ему. Вообще он сейчас испытывал такое душевное состояние, при котором ему трудно было отказать человеку в чем-нибудь хорошем. Они все время были рядом и вместе вернулись в блиндаж.
– Этот склад, между прочим, был для декораций, – сказал Ванин. – Вот тот дом, что впереди, это театр строился, а при нем склад был для декораций. И двор. Там рельсы были положены, чтобы на вагонетке декорации прямо со сцены увозить. Здорово, верно?
– Верно. – Сабуров невольно улыбнулся.
– Ты что? – спросил Ванин.
– Подумал, что нет ни одного дома кругом, о котором бы ты не знал всех подробностей.