— А я уж было решил, что вы и в самом деле собираетесь уморить меня очередным трактатом. Но предчувствия меня не обманули. — Мистер Пайкрофт с умудренным видом покачал головой. — Значит, наш Старик[55] был прав — и Хоп тоже. Да и я, кстати. Эй, Гласс! — Он пнул морского пехотинца домой. — Оказывается, наш Антонио настрочил целую книгу! Да уж, шпионом он оказался всамделишним.
Красный морпех слегка повернул голову в его сторону и, с пьяной тщательностью выговаривая слова, осведомился:
— А он имеет какое-либо отношение к моей ужасной казни и смерти?.. Прошу прощения, но если я открою глаза, мне станет дурно. Этим я отличаюсь от прочих флотских. Гхм!
— Что там насчет казни Гласса? — пожелал уточнить Пайкрофт.
— Книга на французском, — пояснил я.
— Тогда мне от нее не будет никакого толку.
— Именно так. А теперь я хочу, чтобы вы рассказали мне, как все было на самом деле, а я сравню вашу историю с книгой. Угощайтесь сигарой!.. Итак, я уже знаю, что его действительно вытащили из катера. А вот все остальное, что с ним приключилось, представляется мне поистине невероятным.
— Так оно и было, — выразительно подтвердил мистер Пайкрофт. — И теперь, оглядываясь назад, я и сам вижу, что дельце было весьма необычным. Но... что было, то было. Все случилось на «Архимандрите»... а этому кораблю можно доверять... Но Антонио! Нет, каков мошенник!
— Не торопитесь, мистер Пайкрофт.
И через несколько минут я узнал следующее:
— Старик наш осерчал. Не стану отрицать, осерчал он здорово. Учитывая, что почтовые и пассажирские пакетботы заходят на Мадейру каждые двадцать минут, он никак не мог взять в толк, почему этому лопоухому португальцу втемяшилось в башку прятаться под брезентом катера на военном судне. Имейте ввиду, что повернуть обратно и высадить его на причал мы уже не могли. Ну, вытащили мы его за шиворот и поволокли к Номеру Первому. А тот возьми да и скажи: «Выкиньте его за борт. Причем немедленно, пока он не успел запачкать мои сверкающие палубы». Но наш Старик все-таки решил явить милосердие. «Отправьте его на камбуз, — распорядился он. — Сварите его живьем! Сдерите с него шкуру! Поджарьте его! Постригите его наголо! Обкорнайте ему его достоинство! Мы повесим его на острове Вознесения».
В общем, единственным, кто оказался в выигрыше, стал Реталлик, наш добрый кок-католик, поскольку он один с трудом управлялся на камбузе. Ну, он ухватил бездельника за левое ухо и правую ногу и живенько пристроил его чистить картошку. И вот, этот самый Антонио, который сбежал от воинской повинности...
— Обязанности, лупоглазый юнга! — поправил его морпех. При этом на лице у него не дрогнул ни один мускул, как у изваяния Будды. Помолчав, он жалобно добавил: — Пай не находит в этом ничего забавного.
— Нет, именно что повинности, раз уж речь зашла о его незаконном пребывании на флоте ее величества. И вот тут-то старина Хоп, наш старшина-сигнальщик, затейник и балагур, обратил мое внимание на его руки.
«Если пошевелить мозгами, — заявил Хоп, — то станет ясно, что эти руки отродясь не занимались честным трудом. И если ты скажешь мне, что эти руки принадлежат проклятому португальцу, который зарабатывает себе на жизнь тяжелым ремеслом, я не стану называть тебя лжецом, но скажу, что и ты, и Адмиралтейство сами не знаете, что несете».
Хоп всегда изъяснялся изысканно, и шуточки у него были под стать — как и все остальное, кстати. И он решил присмотреть за этим малым. Надо отдать ему должное, он не стал брать кока на абордаж, а решил взять его измором и потому стал делиться своими подозрениями с пушкарями правого борта, да еще и насвистывать себе под нос. А наш кок, надобно заметить, терпеть не мог, когда на борту кто-нибудь насвистывает. «Что с твоими потрохами?» — наконец взъярился он, доставая солонину из бочки. «Не обращай на меня внимания, — ответил ему Хоп. — Я всего-лишь старый сигнальщик, из которого уже песок сыплется. Но, если уж говорить о том месиве, которое ты называешь жратвой, я очень надеюсь, что ты не станешь варить сапоги своего португальского приятеля вместе с той свининой, которую сейчас так брезгливо нюхаешь!» «Сапоги! Сапоги! Сапоги! — взвыл Реталик и заметался по палубе, как таракан под веником. — Сапоги на камбузе! Помощник кока, немедленно вышвырнуть за борт сапоги этого чертова аборигена, который вздумал прятаться в катере!»
Не успел Хоп и глазом моргнуть, как сапоги полетели за борт, чего он и добивался, как вскоре выяснилось.
«Какие славные у него копытца, у этого нашего беглеца, — сказал он мне. — Присмотрись повнимательнее, Пай. Ногти ровные и аккуратно подстриженные, мозоль-натоптыш на мизинце, что бывает, когда носишь слишком тесную обувь. Что скажешь, Пай?»
«Беглый герцог, а? — говорю я ему. — И картошку он чистить не умеет. Он и ножа-то такого в руках не держал. Он же не кожуру с нее снимает, а буквально кромсает ее на куски».
«Хотел бы я знать, что он на самом деле умеет? — протянул Хоп этак задумчиво, словно про себя. — Присмотрись к нему. И выправка у него какая-то иностранная. Непростой он малый, ох, непростой».
ebooksa