— Вы ничего не слышали? — снова спросила Джанет. — Ни слова, ни шепотка?
— Ни слова, ни шепотка. Клянусь!
— Скажи ему, Мак, — кивнула она.
И это было очередным проявлением ее безграничной доброты и супружеской любви. Женщина с более низменным характером разболтала бы все сама, но в Джанет было пять футов и девять дюймов даже без каблуков.
— Мы богаты, — сказал Макфи.
Я пожал обоим руки.
— Мы чертовски богаты, — добавил он.
Я пожал их руки еще раз.
— Мне больше не придется выходить в море, разве что на собственной яхте с маленьким вспомогательным мотором.
— На яхту нам не хватит, — вмешалась Джанет. — Мы действительно довольно богаты, вернее, состоятельны, но не более того. Новое платье для церкви и еще одно — для выездов в театр.
— Сколько же у вас денег? — полюбопытствовал я.
— Двадцать пять тысяч фунтов.
Я с трудом перевел дыхание.
— А мое жалование составляло двадцать-двадцать пять фунтов в месяц!
Последние слова Макфи буквально проревел, словно весь мир состоял в заговоре против него.
— Я все это время отсутствовал, — сказал я. — И не знаю ничего, что произошло с прошлого сентября. Это наследство? Кто-то оставил их вам?
Они в один голос рассмеялись.
— Их нам оставили, — наконец выговорил Макфи, все еще давясь смехом. — Ох, не могу... оставили! Вот это здорово... Конечно, оставили! Джанет, ты слышала? Нет, если ты вставишь это в свой памфлет, выйдет очень забавно... Оставили!.. — Тут он хлопнул себя по бедру и захохотал так, что вино задрожало в графине.
Шотландцы — отличные люди, но у них есть неприятная черта: они слишком долго застревают на одной шутке, в особенности, если никто другой не смог ее понять.
— Когда возьмусь переписывать, непременно вставлю, Макфи. Вот только сначала неплохо бы побольше узнать о деле.