«Приказы получите в запечатанном виде, — сказал он, хмыкая и почесываясь. — Вон они. На конвертах указано время, когда их надо вскрыть».
Когда старик сошел на берег, Белл, пошелестев конвертами, сказал: «Нам придется ползти вдоль южного побережья. Дополнительные распоряжения будут сориентированы по погоде. Теперь в его безумии больше нет никаких сомнений».
Ну, мы и повели наш старый «Кайт» вдоль берега — погода была отвратная — и ждали распоряжений по телеграфу, что для шкиперов сущее проклятие. Когда мы добрались до Холихеда, Белл вскрыл последний конверт с последними инструкциями. Я как раз был в рубке, и он швырнул мне бумагу, возопив: Ты когда-нибудь видел что-то подобное, Мак?»
Не скажу, что именно написал Макриммон, но он оказался далеко не безумен. Когда мы добрались до устья реки Мерси, дул юго-западный ветер, а утро выдалось промозглым. Море и небо были одинаково серо-зелеными. Ливерпульская погода, как тут говорят. Там мы и встали на рейд под дружные проклятья команды. На корабле ничего не утаишь. Они тоже считали макриммона сумасшедшим.
А потом мы увидели «Гроткау», которая гудела сиреной, покидая с отливом порт: перегруженную до предела, сверкающую свежевыкрашенной трубой, шлюпками и всем прочим. Выглядела посудина в точности как та самая шлюха, да и перхала она так же. Кальдер рассказал мне за обедом в «Рэдли», что творилось с ее машинами, но я и на слух мог это определить за две мили. Ну, мы тоже снялись, догнали ее и пристроились в кильватере, громко шлепая по воде, а ветер все крепчал — надвигался солидный шторм. К шести пополудни он был умеренным ближе к сильному, а к середине вахты юго-восточный ветер показал себя во всей красе.
«Она будет жаться к Ирландии при таком ветре», — сказал Белл.
Я стоял рядом с ним на мостике, следя за бортовыми огнями «Гроткау». Мы держали в поле зрения и зеленый, и красный.[117]{5} Пассажиров, с которыми пришлось бы считаться, у нас не было, а поскольку все взгляды были прикованы к «Гроткау», мы чуть не влетели под лайнер, возвращавшийся в Ливерпуль. Белл едва успел вывернуть «Кайт» из-под носа лайнера, и между двумя мостиками пронесся шквал ругани.
В дальнейшем мы сели на хвост «Гроткау» и провели там следующие два дня — посудина сбросила ход до пяти узлов, и мы неторопливо плелись к Фастнету.
— Но вы ведь не проходите Фастнет на пути к южноамериканским портам, верно? — спросил я.
— Не проходим. Обычно мы стараемся держаться самого прямого курса. Но в этот раз мы следовали за «Гроткау», а эта калоша была не в состоянии справляться с такой непогодой. Но, зная то, что я знал о состоянии судна, я не мог винить в этом молодого Баннистера. Начинался североатлантический зимний шторм — снег с дождем при сильном ледяном ветре. В такие дни словно сам дьявол разгуливает по морю над глубинами, вспенивая гребни волн и прикидывая, кого бы потопить. Эта девка еще кое-как держалась, но через четверть часа она вышла за острова Скеллит, подхватила юбки и помчалась спасаться к мысу Данмор-Хед. Ох и мотало же ее!
«Они правят к Смервику», — сказал Белл.
«Они бы уже попытались свернуть к Вентри, если бы направлялись туда», — ответил я.
«При таком шторме у них трубу сорвет, — сказал Белл. — И почему это Баннистер не может держать корабль носом к открытому морю?»
«Все дело в гребном валу. При таких трещинах любая болтанка лучше хода по гребням[118]. Хоть это-то Кальдер знает», — сказал я.
«При такой погоде трудно не угробить парораспределительный механизм», — сказал Белл. Его борода и усы примерзли к штормовке, с подветренной стороны брызги образовали на ней толстую ледяную корку. Идеальная зимняя погодка для Северной Атлантики!
Море сорвало все три наших шлюпки, а шлюпбалки скрутило в бараний рог.
«Плохо, — заметил Белл, глядя на это. — Без шлюпки нам не завести буксир».
Для абердинца Белл был весьма рассудительным.
Я не из тех, кто готов к любым неожиданностям за пределами машинного отделения, поэтому между двумя валами спустился вниз — поглядеть, как дела у нашего «Кайта». Веришь или нет, но с верфи «Клайд» не сходило более мощных кораблей его класса! Кинлох, мой помощник, знал это не хуже меня. Он как раз сушил носки на главном парораспределителе и расчесывал бакенбарды тем гребнем, который Джанет подарила мне в прошлом году, — в общем, вел себя так, словно мы отстаивались в порту. Я проверил соленость воды в котле, заглянул в топки, потрогал подшипники, поплевал на упорный и перекрестил его на всякий случай, а перед тем как снова подняться на мостик, снял с кожуха носки Кинлоха.
Там Белл передал мне управление, а сам пошел вниз погреться. К тому моменту, как он вернулся, у меня перчатки примерзли к ручкам штурвала и смерзлись ресницы. Идеальная зимняя погодка для Северной Атлантики, как я уже говорил.
ebooksa