Уинчмор с нескрываемым восхищением уставился на нее.
— Какая красотка! — изрек он.
— Подумать только, Дэвид Джаррот стал минным тральщиком! — не унимался Маддингем. — Значит, вы передали нашего нейтрала ему, Уинчмор, не так ли?
— Именно так. Моя патрульная вахта подошла к концу — я буквально валился с ног от недосыпа и растолковал Джарроту ситуацию в рупор, даже не сходя с мостика. А заодно передал ему все полученные мной указания — самые свежие, вы понимаете, о чем я. Я посоветовал ему не предпринимать ничего такого, что могло бы осложнить международные отношения, и действовать со всем присущим ему тактом. Но, понимаете, я сказал ему все это в качестве и. о. лейтенанта резерва британского флота. А ведь Джаррот в свои пятьдесят четыре — все еще только капитан-лейтенант! И конечно, я передал своего «дядюшку Ньюта» под его опеку, а сам вернулся — к-кажется, я смогу произнести это с ходу — к ры-бо-ло-вец... ик!.. кой вечеринке в заливе... Нет, пожалуй, мне надо вздремнуть. Через десять минут я должен снова быть на палубе. Это — мой первый цивильный ужин за девять недель, поэтому извиняться я не намерен...
Отодвинув в сторону тарелку, он подпер подбородок ладонью и закрыл глаза.
— Банк «Линднох и Джаррот» основан в 1793 году, — проворчал себе под нос Маддингем. — А я своими глазами видел, как старого Джаррота гоняли его шкипер и стюард, да так, что ему пришлось смыться на берег, чтобы выспаться. А теперь он тралит мины на своей «Корделии»! Но что сталось с тем его двухсоттонным корытом, построенным в Белфасте?
— Судно называлось «Гонерил», — подсказал Портсон. — Он передал его флоту в октябре. Его переименовали в «Кулану».
— В «Кулану», говорите? Всемогущий Боже! Я и понятия не имел! Где и как это случилось?[85]
— В том же уголке старой Ирландии, который я охранял в минувшем месяце. На «Кулане» служил мой кузен; вместе с ним был один из юных Райкизов. Там обнаружилось целое минное поле, установленное между проходами для патрульных судов.
— Боши продолжают свои грязные делишки,[86] — полушепотом заметил Маддингем.
— Мне вы об этом можете не рассказывать, — парировал Портсон. — Впрочем, мы тоже в долгу не остаемся.
— О чем это вы толкуете? — внезапно встрепенулся Тегг, который тоже начал поклевывать носом.
— О «Кулане», — закуривая, ответил Портсон.
— Да, жаль ее. Но... Чем закончилась эта история с вашим «Ньютом»?
— На следующий день я принял его от Джаррота на траверзе Маргейта, — сказал Портсон. — Джаррот спешил вернуться к любимому занятию — тралению.
— Что ж, на вкус и цвет товарищей нет, — философски заметил Маддингем. — Я лично всегда недолюбливал это дело. Но ведь вас специально отрядили присматривать за «Ньютом»?
— Наравне со всеми остальными, — признал Портсон. — Я как раз пересекал Ла-Манш, когда получил соответствующий приказ, ну и последовал за ним. Джаррота весьма заинтересовал курс, которым тот шел вдоль побережья бухты Уош. Он зафиксировал его очень тщательно и заявил, что намерен выяснить, что означают все эти изгибы и повороты.[87] Он, часом, не нарвался на мину, Тегг?
Тегг ненадолго задумался.
— Вчера в шесть пополудни с «Корделией» все было в порядке, — наконец ответил он.
— Рад слышать. Потому что я поступил в точности так же, как Уинчмор: просто пристроился в кильватер нашему приятелю.