Последовало долгое молчание. В кабинет заглянул Анри и улыбнулся. Маддингем знаком позвал его к себе.
—— Но почему же вы не помогли ему уладить личные дела? — осведомился Портсон.
— Потому что я выступал не от себя лично, не в качестве частного лица. Я провел на мостике три ночи и, — Маддингем достал из жилетного кармашка часы, — в это же время завтра я буду снова стоять на нем, будь оно все проклято! Моя машина уже подана, Анри?
— Да, сэр Фрэнсис. Мне очень жаль...
Гости рассыпались в похвалах прекрасному ужину, а когда комплименты иссякли, Анри заявил, что по-прежнему считает себя их должником. Как и его племянник.
— Вы едете со мной, Портсон? — поинтересовался Маддингем, с трудом выбираясь из-за стола.
— Нет. Мне надо в Саутгемптон, увы! Моя машина уже ждет.
— А я сначала на Юстон[93], а оттуда — на бережливый Север, — с содроганием проговорил Уинсмор. — Закажите мне такси, Анри!
Тегг улыбнулся.
— Мне полагалось бы сейчас крепко спать, но, если не возражаете, я бы доехал с вами до Грейвсенда, Маддингем.
— С радостью. А теперь предлагаю выпить на прощание, — предложил Маддингем. — Ваше здоровье! Тост обычный, если никто не возражает: будь прокляты эти нейтралы!
БУНТ НА БОРТУ
То, что оставил от него злостный бронхит, прибыло, по совету врача, на остров Стефано — жемчужину субтропических морей, лежащую на той широте над экватором, где попугаям селиться не свойственно.
И все же их там обнаружилось не менее трех, пронзительно вопящих в кедровых кронах. Он поинтересовался у юной леди, отлично знакомой с этим островом, как подобное возможно.
— Двое из них наши, — ответила она. — Мы раньше держали их на веранде, но они улетели, свили себе гнездо и вырастили птенца.
— И как выглядит маленький попугай?
— О, совсем как иудейский младенец. И я полагаю, что скоро их станет больше, — юная леди многозначительно улыбнулась.
Он наблюдал, как корабль его величества «Флореалия» входит в гавань. Корабль встал на якорь и отправил на берег командирскую шлюпку. На пристани бультерьер, де-факто являющийся старшим суперинтендантом полиции острова, втолковывал портовые правила главному псу со шхуны, прибывшей из Флориды с грузом древесины. Рядом стоял полисмен. Командирская шлюпка, высадив пассажира-инвалида, отчалила. Полисмен ясным голосом обратился к собаке:
— Пойдем-ка, Полли! Красотка Полли! Полли-Полли-Полли! Идем!
Команда шлюпки, похоже, заскрипела зубами, наблюдая за шествием полисмена и пса. Инвалид обменялся с полисменом парой слов и тоже захромал по главной улице к дальнему мелководному концу гавани, где чуть в стороне от главной дороги у мангровых зарослей и пуансеттий располагалась судоремонтная верфь.