Богини судьбы

Я удивленно вскидываю брови:

– Интересная точка зрения.

Когда Кейт отвечает, улыбка у нее на губах кажется печальной:

– Возможно, на первый взгляд незаметно, но она делает все это ради меня. К тому же мама не всегда такой была.

– Не совсем понимаю, – бормочу я и присаживаюсь рядом с ней.

Кейт делает глубокий вдох и смотрит в пол, как будто видит там образы давно ушедших дней.

– Раньше мама была не такой строгой и уж точно не настолько властной. Но в пять лет я заболела. Тяжелая пневмония, я лежала в реанимации. Все выглядело очень плохо, и врачи всерьез опасались, что я не выкарабкаюсь. Мама чуть не умерла от страха. Она день и ночь сидела у моей постели, держала меня за руку и молилась, чтобы я выжила. И докторам действительно удалось спасти мне жизнь, я выздоровела, но это все очень сильно отразилось на маме. С тех пор она ужасно боится меня потерять.

Я в растерянности смотрю на Кейт, а затем крепко обнимаю.

– Тебе, должно быть, тоже было очень трудно.

Кейт смеется.

– Те моменты, которые я запомнила, кажутся мне далеко не такими драматичными. Помню, что долго лежала в больнице и плохо себя чувствовала, но все равно не скучала, а листала книжки, играла с медсестрами. У меня в памяти сохранилось много приятных эпизодов. Но тогда я просто не осознавала всей серьезности происходящего.

– В отличие от твоей мамы.

Представляю себе ее тревогу. Наверное, ужасно чуть не потерять своего ребенка, не будучи в силах ничего изменить. Но пусть я понимаю ее страх, у меня все равно не укладывается в голове, как она может так ограничивать Кейт? Разве не важно именно сейчас, когда она, можно сказать, получила вторую жизнь, чтобы она эту жизнь действительно жила? Похоже, ее мать смотрит на это иначе. Она хочет, чтобы жизнь Кейт протекала в правильном русле, и сделает все возможное, чтобы свести к минимуму риск повторной ошибки.

– Ну вот, теперь ты хотя бы знаешь причину, и поэтому мне тоже не всегда легко идти против мамы. Ведь она поступает так просто из страха.

«Как и ты», – хочется сказать мне, но я воздерживаюсь от комментариев, потому что понимаю дилемму Кейт. Она не хочет, чтобы ее мать снова страдала. Но, по крайней мере, предпринимает какие-то шаги, чтобы освободиться от опеки.

Кейт встает, берет колу и делает несколько глотков.

– Ты очень уютно обставила комнату, – негромко говорит она, как будто таким образом старается отмахнуться от мрачных мыслей.

Возле моего стола Кейт останавливается и рассматривает школьные вещи. Там лежат учебники и заметки для домашней работы.

– О, мы сейчас то же самое проходим по математике. Но у вас, кажется, все глубже и задания сложнее. А мне хватает и того, что у нас.

Мне трудно врать подруге. Но ей нельзя знать, что это не школа для одаренных детей и что наши уроки математики ничем не отличаются от их.