Пересчитав глазами собравшихся, получаю двадцать шесть бойцов, включая Калиду и Куранбасу.
«Вроде все!» — Мысленно заключаю я и, прежде чем начать, знакомлю моих слушателей с макетами.
— Это взвод стрелков, — показываю им фигурку, слегка похожую на арбалетчика, — а это взвод алебардщиков…
Заканчиваю коробком, соединенным с сосиской на четырех ножках.
— Это фургон с упряжкой.
Я стою в низинке, а мои новоиспеченные командиры сидят полукругом на возвышенности, почти как в настоящей университетской аудитории.
Быстро расставляю в длинную цепочку все восемнадцать взводов, двенадцать фургонов и шесть баллист, и акцентирую внимание слушателей.
— В общем случае порядок движения пехотной бригады должен быть только таким. Впереди идет дальняя конная разведка, за ней на расстоянии видимости ближняя, и только потом уже движется вся бригадная колонна.
Показываю на головной взвод стрелков и стоящие за ним фургоны, баллисту и две фигурки алебардщиков.
— Это первая рота, за ней вторая, третья… и шестая. Каждая движется, как самостоятельная единица, но при этом подчиняется единому командованию командира бригады. — Поднимаю взгляд. — Это вам ясно?
Получаю утвердительные кивки и ставлю новую задачу.
— Вот бригада на марше и тут внезапно вас атакует конница. — Выставляю фигурку всадника, появившуюся вершине холма, и обвожу всех вопросительным взглядом. — Какую команду, по-вашему, должен отдать командир бригады?
Все начинают кричать одновременно, и я тяжело вздыхаю.
«В этой академии надо начинать с азов».
Чуть переждав, растолковываю, как надо поднимать руку, и, только получив разрешение, вставать и отвечать. После этого вновь спрашиваю и естественно желающих не находится. Тогда подначиваю сам.
— Вот ты, Соболь, что думаешь?
Поднявшись, тот задает резонный вопрос.
— А сколько той конницы-то?
Я лишь пожимаю плечами.
— Да кто ж его знает. Как видишь, дозорные впереди прозевали. Может полсотни, а может, за холмом и вся тысяча.