Другие высокие дозы противогрибковых препаратов дали те же результаты. Как только инфекция была уничтожена, инфицированные умирали. Слишком многие их органы были заменены грибком или скреплены им, и в этом есть большой смысл. Эти люди умерли, но вернулись к жизни благодаря инфекции.
Умереть после потери инфекции — вполне разумная реакция. Что касается инфицированных, получавших более низкие дозы противогрибковых препаратов, ничего не изменилось. Шеф сказал, что грибок рос с той же скоростью, с которой его убивали. Несмотря на это, у одного зараженного появились признаки выздоровления. Ей не дали слишком много или слишком мало.
Шеф даже был оптимистичен в отношении ее излечения, если бы ему дали еще несколько недель времени.
Благодаря этому начальник приказал всем совершать облавы в аптеках и кофейнях. Он даже дал разрешение на использование двух мотоциклов, которые из-за отсутствия бензина редко участвуют в боевых действиях. Что касается фургона, на котором мы сюда приехали, теперь это, по сути, другое здание, поскольку оно очень неэффективно с точки зрения расхода топлива. Конечно, Ира все равно держала бак заправленным на тот случай, если нам нужно будет уехать на случай, если гарнизон падет. Охотники на мотоциклах должны были вернуться вчера, если они будут придерживаться своего графика, но, поскольку они этого не сделали, с ними могло что-то случиться.
Один из охотников в тюрьме сказал не волноваться, поскольку Эрик, один из мотоциклистов, был известным наркоманом и был склонен отвлекаться. Услышав это, я не успокоился.
— Это действительно работает? — Ира подошла ко мне сзади и положила руку мне на плечо.
Я записывал дозы, которые дал трем людям с признаками инфекции. Шеф сказал, что человеческие воспоминания не очень хороши, все должно быть в письменном виде, включая время, дату, количество, имя, любое ненормальное поведение после употребления алкоголя. Как только Ира увидела, что я пишу, она наклонила голову, лязгая шлемом о мой.
— Ты серьезно к этому относишься, да? Если бы не зомби-апокалипсис, ты мог бы стать ученым.
— На самом деле я учился на инженера. Но все, что я делаю, это записываю вещи. Шеф — это тот, кто придумывает эксперименты.
— Ну, шеф не выбрал бы тебя, если бы ты не был хорош в этом, — сказала Ира.
Она убрала руку с моего плеча и положила ее за спину, выпрямляя осанку. — А также? Это работает?
— Ага. Обычно их симптомы должны были стать намного хуже к настоящему времени. Знаешь, красно-желтые глаза и дрожь. Но никаких признаков этого нет. Конечно, я мог ошибиться с самого начала и выбрать людей, которые на самом деле не были инфицированы.
Спросить кого-нибудь, не кусали ли его или не царапали, — верный способ солгать. Честно на такой вопрос никто не ответит. Если бы это сделали люди, в первую очередь не было бы необходимости в карантинной секции. Я довольно хорошо научился определять, кто заражен, а кто нет, проработав охранником около двух месяцев. Просто есть определенное поведение, которое выдает это.
— Может быть, этот апокалипсис, наконец, закончится, — сказала Ира.
Я определенно с нетерпением жду момента, когда мне не придется беспокоиться о том, что меня съедят, но это просто… Это было так давно, понимаете? Я сделал то, что никогда не думал, что буду делать. Не говоря уже о том, что так долго выживали только сумасшедшие.
Она говорит это так, как будто сама не сошла с ума.
Я никогда не забуду, как впервые увидел, как она кого-то разрубила топором. Это было жестоко, если не сказать больше. Но в ее защиту, это была самооборона.
— Вэл.
— Что?
— Почему Вэл? Почему ты не используешь своё имя? Фамилию? Почему кличка?