Полудницы

– Какую?

– Молчать о том, что только что узнали. И никогда не вспоминать об этом.

Она не смотрела на него.

– Гульшан, сейчас не лучшее время для объяснений…

– Лучшее, – задумчиво произнесла она, глядя сквозь молочную пелену. – Вы так часто ступали по лезвию и остались живы. Человеку может везти множество раз, и только одной неудачи достаточно, чтобы все испортить. Сегодня оборвется чья-то жизнь. Я это чувствую.

– Чувствуешь? Это на тебя не похоже.

Гульшан сверкнула глазами.

– Я имею в виду – ты человек не суеверный и не сентиментальный, – поспешил объясниться доктор.

– Я просто человек. Как и вы, Илий. Как и вы, я давала клятву не вредить людям.

Она пронзила его самым рентгеновским своим взглядом.

– Ну, хорошо, – сдался доктор. – Клянусь.

– В чем именно? – ехидно бросила она.

Илий закатил глаза.

В темноте сложно было распознать, той же дорогой они возвращаются или другой. Туман становился гуще, послышался тихий плеск воды.

Они шли на шум и скоро почувствовали, что поднимаются в гору. Со склона холма они увидели реку, серебристой лентой блестевшую внизу. На другом берегу едва заметно выступала из мглы колокольня монастыря. До вершины туман не добрался, и они оказались над огромным прозрачным одеялом, застилавшим землю. Теперь можно было разглядеть ряд автомобилей внизу, выстроившихся перед мостом, фигурки бродивших взад-вперед наемников.

– Что это?

Гульшан заметила странное свечение на другой стороне реки. Целая стая огоньков, похожих на светлячков, плыла в сторону переправы.

На мост медленно поднялась сутулая фигура, в которой Илий без труда узнал Графа. Позади него в ряд по трое стояли вооруженные наемники.

Стая светляков остановилась напротив моста, один огонек отделился от группы, и из темноты вслед за ним выплыла фигура в черном. В руке монахиня держала лампадку.

– Мать Серафима, – прошептала Гульшан. – А за ней сестры – чуть ли не весь монастырь.