— Сожалею…
Лучше бы мне этого не видеть, подумал я и повернул назад.
— Робертсон, как с челноком?
— Считайте, нам повезло! Это просто чудо какое-то! Если не считать нескольких пробоин, он практически не пострадал! Основные системы не повреждены, но вот со связью и здесь проблемы. А как вы? Добрались до спасательных модулей?
— Теперь в этом нет необходимости. Я двигаюсь к вам.
— Поторопитесь, температура быстро растет. Скоро станция начнет разваливаться…
— Послушайте Робертсон! Если вы сумели наладить управление двигателями, то почему бы вам не выправить орбиту станции? Если конечно еще не поздно.
— Господи, Добрынин! Неужели вы думаете, что я не попытался этого сделать!.. Скорость падения не замедлилась ни на йоту! Станция обречена!
— Черт… — сдавлено произнес я и поспешил к челноку.
Уже через десять минут мы отсоединили стыковочный узел и заняли свои места. Здесь на челноке я был только пассажиром. Сейчас наша судьба всецело находилась в руках Робертсона.
Я сидел на месте второго пилота и наблюдал за его действиями. Мне показалось, что он чем-то озабочен.
— Добрынин, вы когда-нибудь управляли самолетом?
— К сожалению, только парапланом, — ответил я.
— Понятно, значит, при посадке рассчитывать можно только на одного из нас.
— Я же предлагал, эвакуироваться на нашем модуле.
— Возможно, вы были правы… — тяжело вздохнул американец.
— Что случилось?! Может, вы поделитесь со мной?
Он пристально поглядел на меня, играя жевалками. Сквозь стекло шлема было видно, как по его бледному напряженному лицу текли ручейки пота.
— У меня не получается отлететь от станции…
После недолгой паузы гробовой тишины, в наушниках послышался голос японца: