Гибель Петрограда

Растраченное наполовину содержание бумажника Альбини я пополнил и теперь ищу случая проявить с ним такое же чудо, какое совершилось с самим мною. Впрочем, с самим бумажником, собственно, с рубиновой застежкой его, я едва ли в силах расстаться. Она является как бы ощутимым подтверждением чудесных свойств моего талисмана. Я даже склонен думать, что между камнями его и кольца есть какая-то таинственная связь… Все может быть. Я теперь суеверен. Саша оказалась права в своем пророчестве; и я счастлив, что не изменил своему обещанию, а быть может, поэтому именно и счастлив, что не изменил.

Елена Джунковская

СУДЬБА ИЛИ СЛУЧАЙ?

Чтобы отдохнуть от утомительной лазаретной работы и набраться новых впечатлений, мы, пользуясь свободным временем, отправились в буковый лес полюбоваться его стройными стволами, напоминающими античные колонны. Компания собралась большая.

Весело разговаривая, шутя и строя радужные планы на будущее, мы довольно медленно подвигались вперед.

Вдруг вдали показался аэроплан. Мы ускорили шаг, стараясь возможно быстрее укрыться в лесу, но нас остановил спокойный голос уполномоченного:

— Напрасно, господа!.. Говорят: от судьбы не уйдешь!.. Кроме того, жизнерадостное настроение, мечты о будущем — все это указывает на то, что в ближайшем времени вас не ждет опасность.

О! если бы судьба готовила вам смерть, то она давно бы лишила вас беспечного настроения и заменила бы его тяжелой, безотчетной тоской.

Я — старый моряк; за мою долгую, тревожную жизнь я вполне убедился, что судьба заботливо оберегает человека от горя и смерти, но, к сожалению, мы вечно, игнорируя все, самонадеянно идем вперед. Как часто, добиваясь какой-нибудь цели, мы встречаем на пути своем массу препятствий; это судьба говорит: «Повремени, тетерь тебе удач и не будет», но человек упрямо идет напролом и… большей частью гибнет.

Говоря о судьбе, я всегда вспоминаю случай, пережитый мною мичманом в первое заграничное плавание. Свою Службу я начал в Севастополе, но, пробыв там более года, я почти не видал города, так как все время был в плавании. Возвратясь как-то в Севастополь, я узнал, что три черноморских крейсера назначены идти через Константинополь в Грецию, а оттуда к берегам Франции и, соединившись там с балтийской эскадрой, совместно отправятся отдавать визит англичанам.

Продолжительное заграничное плавание представляло большой интерес. Нечего и говорить, что каждый мичман желал бы попасть в список офицеров, отправляющихся в Англию, но хлопотать о нас было некому, и мы, не надеясь на назначение, заметно приуныли. Я и, вероятно, все товарищи тайно завидовали моему другу Кнорингу, о котором хлопотала целая плеяда тетушек и кузин.

Мы слышали, что в штабе не хотели обращать внимание на протекцию, раздражались несколько раз, категорически отказывали дамам, но, в конце концов, все уладилось благополучно, и Кноринг добился назначения на крейсер «Терек».

Прошло несколько томительных дней. Наконец, вышел приказ с именами тех счастливцев, которые назначались идти в Англию. Среди них я с восторгом увидел свою фамилию. Надо ли говорить, что я пережил?

Я до того обрадовался, что первое время не верил глазам и раз сто прочел свою фамилию, тайно боясь, что это только сон, но, убедившись в действительности и узнав, что я назначен на «Терек», стал спешно готовиться к заграничному плаванию.

Несколько дней спустя, крейсер «Терек», приняв праздничный вид, стоял на рейде среди отправляющихся судов и с нетерпением ждал сигнала о выходе из Севастополя.

Наконец, желанный час настал. В воскресенье вечером взвился сигнал с адмиральского судна, приказывающий нам приготовиться к выходу в море в g час. утра следующего дня.

В понедельник к назначенному времени суда были в полной готовности, но в половине девятого внезапно поднялся такой густой туман, что о выходе в море нельзя было и думать.

К 11-ти часам мгла постепенно рассеялась. Вторично был дан сигнал: «сняться с якоря».

Немедленно же снялся «Адлер», а за ним «Грозный», стоявший перед нами. Мы уже выбрали якорь, как снова со всех сторон хлынул густой туман, окутав крейсер непроницаемой пеленой.

По расчетам нашего командира, «Адлер» и «Грозный» должны были уже выйти из бухты и потому, не опасаясь препятствий, он приказал дать полный ход вперед. Но не успел «Терек» пройти несколько минут, как справа, подле нас, раздались три тревожных свистка, и совершенно неожиданно под самым носом «Терека» из густого тумана стала выплывать какая-то серая громада; оказалось — «Грозный» почему-то внезапно застопорить машину, и мы, не предполагая этого, быстро приближались к нему.