— Прежде чем мы начнем заседание, я задам еще один вопрос. Как у вас обстоит дело с кличками?
— У нас их нет, — поспешил ответить Вилис.
— Как же это — едете на важную, рискованную и конспиративную работу, а кличек у вас нет. Без кличек нельзя. Вот наш связной Паэгле. Его кличка Янка, вместе с вами приехал Олень, а у вас нет кличек. Сейчас мы это уладим. Вы… как ваша фамилия?
— Лейнасар.
— Вы, господин Лейнасар, впредь будете называться Роби.
— Почему именно Роби?
— На одной из моих предыдущих служб, в генеральной дирекции торговли, где я работал присяжным ревизором, был худой и высокий бухгалтер, похожий на вас. Он тоже носил очень короткие брюки. Его звали Робертом Риекстинем. У этого Риекстиня мы и заимствуем кличку.
Упелниек достал записную книжку и записал: Роби. Лейнасар понимал, что возражать бесполезно.
— А вас… вас мы будем называть Толстяком, — показал он карандашом на Вилиса.
— Разве я такой толстый?
— А разве у этого Оленя есть рога?
Когда с этой церемонией было покончено, можно было начать заседание. В действительности никакого заседания не было. Капитан Упелниек попросту отдавал распоряжения. Силинь сейчас же поедет с ним в Вентспилс. Там теперь и Карнитис. Надо обсудить вопрос о переброске в Швецию «политически важных» латышей. Роби и Толстяк пока останутся в сарае. Когда наступит «соответствующий момент», им дадут знать, и они отправятся в Ригу, в непосредственное распоряжение Лилии.
Заседание кончилось.
Упелниек встал и, вытянувшись в струнку, с минуту простоял словно в оцепенении, затем сказал:
— Я считаю, что мы молча спели наш гимн «Боже, благослови Латвию!», — и, козырнув, покинул сарай.
Олень и Янка последовали за ним. Уже садясь в коляску мотоцикла, Лилия сказал:
— Жаль, что ни у кого не было фотоаппарата. Господа, заблаговременно надо подумать и об иллюстративном материале для будущей истории освободительной борьбы Латвии.
Мотор затарахтел. Завоняло маслом и бензином.
Силинь не показывался. Не ехал и связной. Ни разу не приходил ночевать Карнитис. Вилис и Лейнасар вот уже несколько дней валялись в сене, обросли блохами, стали раздражительными. Три раза в день им носили в сарай еду. Ансманис дал им старые, засаленные карты. Они резались в «дурака».
— Хоть какая-нибудь книга была бы, — пожаловался как-то Лейнасар.
ebooksa