Под дном морским

Право первого выбора красавицы предоставлялось тому из пиратов, кто привозил самого вредного и знатного пленника. Как только над ним совершался суд, его владетель получал право входа в зал спящих красавиц.

Так один за другим входили пираты в зал. Последнему доставалась оставшаяся.

Оживить никому не удалось. Пират имел право трижды поцеловать в уста. Он клал драгоценности, как свою дань, в ларец красавицы.

Ты первый, — сказала красавица, — который оживил уснувшую — ты получаешь меня на всю жизнь — никто не смеет отнять меня у тебя.

С этими словами она порывисто встала и обвила сильно и страстно шею Аконта. Горячие и красивые губы впились в его уста.

Голова пошла кругом. Пьянило и одуряло… неизвестно, как развернулись бы события дальше, если бы в каюту не вошел Макс, за которым шел Генрих с ящиком. Он опешил при виде этой картины.

Красавица гневно повела глазами и васильковый отлив стал темно-синим. Она резко повернулась к Максу и, сказав:

— Ты не настоящий пират, — вышла из каюты.

— В чем дело? — спросил Макс.

Аконт не сразу ответил. А затем рассказал доподлинно все, что было. Максу эта история показалась не совсем правдоподобной. Как бы невзначай, продекламировал:

— «Любви все возрасты покорны», — и прибавил: — А она, право, недурна и вкус у вас недурен.

Генрих от изумления вытаращил глаза. Это уже было не изобретение и не аппарат, а настоящий поцелуй, правда, облеченный в легенду, но слишком жизненный, о чем говорили глаза Аконта.

Создавалось фривольное настроение, несколько коробившее Аконта. Чтобы прекратить разговоры на эту тему, он быстро оделся, взял аппараты и серьезно, как будто ничего не было, начал объяснять Максу их назначение.

Рассказ сам по себе так походил на сказку, что красавица с васильковыми глазами отодвинулась на второй план.

— Всякий звук, — объяснял Аконт, — особенно хорошо распространяется в воде. Среда несжимаема, упруга, а потому и эхо, т. е. отражение звука от предметов, попадающихся на пути, должно быть тоже особенно отчетливым в воде.

Винт яхты создает шум. Этот шум распространяется во все стороны и создает большое сотрясение воды. У меня на определенном расстоянии от винта прикреплены громко звучащие камертоны. Звуки, издаваемые ими от удара винтовой воды, отражаются от скал, между которыми идет яхта, и это эхо ловят трубы. Эхо ударяет в перепонку, а оттуда по трубкам звук передается в ящик, где на валике получается след той или иной глубины в зависимости от высоты эхо. Чем ближе скала, тем отчетливее эхо и тем глубже след. Теперь я вставлю эти валики в граммофон.

С этими словами он вынул из ящика один из многочисленных валиков, находившихся в нем, и вставил в граммофон, стоявший в углу.

Раздалась мелодия звучаний то громких, то постепенно ослабевающих с тем, чтобы внезапно зазвучать с новой силой.

Каждые пятнадцать минут слышался особый звук, отличный от остальных звучаний.

— Это отметка времени, — сказал Аконт, предупреждая вопрос. — На основании этих звучаний я могу вычертить весь фарватер, а когда яхта вновь войдет в эти воды, то по звучаниям можно будет дать ей безопасный путь.