Граф

– Ох, вы даже представить не можете, как я порой устаю от этой суеты, мой дорогой Шардонье! Вся эта напускная любезность, чопорные поклоны, великосветские беседы… И в каждом жесте, в каждом слове и в каждом поклоне – фальшь, вранье и предательство!

– Да, мне сложно такое представить, – согласился с ним граф, – Но, надеюсь, смогу понимать вас лучше, когда сам стану герцогом и смогу устраивать подобные мероприятия.

– Об этом я с вами и хотел поговорить, мой друг и уже почти сын. Да вы пейте, пейте…

И герцог сам сделал внушительный глоток.

– Понимаете… Дело в том, что теперь я стал единственным и полноправным наследником нашего славного рода. И единственный живой свидетель того, что это произошло не случайно, а с моей подачи – это вы.

– Верно.

– А как нам известно, такие опасные свидетели долго не живут. Вот вам, например, жить осталось минуты две.

– Вы меня отравили?

– Именно! Традиционно, изящно и коварно – настоящая высокая политика, а не эти ваши вульгарные размахивания острыми железными предметами. Хотя, должен признать, братца Авейна ты разделал знатно! Ничего, что я к тебе на ты? Все равно сейчас ты сдохнешь, наш контракт обнулится, и завтра вечером ты ничего и не вспомнишь ни обо мне, ни о нашем договоре!

– Вы, ваше сиятельство – подлец, лжец и мерзавец.

– Точно подмечено, граф! Жаль, что ты такой наивный простак, и дал обвести себя вокруг пальца.

Шардон захрипел, схватился за горло и рухнул на пол.

Над ним появился дворецкий, присел на корточки, провел рукой над лежащим графом и поднял голову, глядя на своего хозяина:

– Он мертв, – констатировал призрачный «непись».

– Избавься от тела. Вышвырни его в ров.

Конечно, через час оно само бесследно исчезнет, но и на это время нужно было скрыть покойника от посторонних глаз.

– Ваш господин отдыхает с моим господином и двумя очаровательными барышнями, – торжественно объявил дворецкий, высунув голову наружу прямо через дверь, – Велели их не беспокоить и возвращаться утром. А еще лучше к обеду.

– Сейчас я этому кобелю похотливому устрою «очаровательных барышень»! – вскинулась леди Мари, и Максимус со Шныгой насилу смогли ее утихомирить.

Максимус > Мари: Идем лучше вылавливать нашего покойника, пока его пираньи не сожрали, или что тут водится. Феникс проследил, где выбросили его тело.

Мари > Максимус: Как думаешь, я была убедительна в своем праведном гневе?