Отпущение грехов

22
18
20
22
24
26
28
30

Но это было еще не самое страшное. Дело в том, что, когда Фифи с презрительной усмешкой отправилась спать, тетушка Кэл все-таки позвонила ее матери, но оказалось, та уехала на воды, в Уайт-Салфэр-Спрингс, и вернется только через неделю. Это означало, что вся ответственность за Фифи ложилась теперь на плечи тетушек, и буквально на следующий день ситуация обострилась до предела, когда в столовую, где все было накрыто к чаю, ворвался через кухонную дверь Перси.

— Мисс Марсден! Как хотите, а я от места отказываюсь! — Голос его был гневным и растерянным.

— Что такое, Перси?!

— Нет уж, хватит. Я здесь, на мысу, сорок пять лет прожил, а такого еще не видывал!

— Что случилось? — воскликнули обе дамы, вскакивая от ужаса.

— А вы пойдите к окну, сами посмотрите. Это чтобы средь бела дня целоваться с каким-то бродягой!.. Вон, мисс Фифи, прямо на пляже!

III

Уже через пять минут целомудренные тетушки неслись со всех ног к этой парочке, стоявшей на берегу; слившиеся воедино силуэты четко вырисовывались на фоне ясного послеполуденного неба. И только когда тетушки подбежали ближе, Фифи и мистер Хопкинс, поглощенные созерцанием друг друга, заметили их наконец и нехотя разомкнули объятья. Тетушка Кэл еще метров за десять до них крикнула:

— Ну-ка, живо домой, Фифи!

Та взглянула на мистера Хопкинса, а он успокаивающе тронул ее за руку и молча кивнул. И, словно загипнотизированная, Фифи покорно развернулась и, понурив голову, грациозной походкой направилась к дому.

— А вы, голубчик мой, — сказала тетушка Кэл, скрещивая руки на груди, — выкладывайте, что у вас на уме!

Мистер Хопкинс нагло на нее уставился. И хрипло расхохотался.

— Вам-то какое дело? — заявил он.

— Самое прямое! Мисс Марсден — наша племянница, вот и извольте избавить ее от ваших ухаживаний… премерзких к тому же.

Мистер Хопкинс было отвернулся.

— Ну, понесла… Валяй, чеши языком-то, чтоб он отсох, — пожелал он ей.

Тогда тетушка Кэл решила действовать иначе:

— А вам известно, что мисс Марсден психически неуравновешенна?

— Чего-чего?

— Она… она не в себе.

Он лишь презрительно улыбнулся: