И вслед за ними Торфонос тоже повторил слова тогры. И у них получилось!
Бирюзовые искры потрескивали, неумолимо устремляясь к плеснюкам. Пол вокруг них странным образом забугрился и пошел черно-зелеными разводами. К потолку потянулся густой туман, спеленывая плеснюков своими плотными непрозрачными волнами.
– А я ведь знаю, ты, Глиноух, тоже терпеть не можешь каменюжьей кухни, – вдруг сообщил один из них и в подтверждение как следует вдарил дубинкой по своему ближайшему собрату.
– Да ты и сам свежей плесени от прошлогодней травы отличить не сможешь, тоже мне гурман нашелся, – возразил ему тот и ответил не менее сочным ударом.
Вскоре из плеснюков получилась замечательная куча-мала, только дубинки мелькали да слышались звонкие удары и глухие переругивания.
– Теперь мы можем не торопиться. И преспокойно открыть ворота, – сказал Торфонос. – Им еще долго будет не до нас. После каменюжьей кухни хорошая драка – главная гордость любого уважающего себя плеснюка.
– Я давно хотел тебя спросить, – вдруг сказал черный эльва. – Почему у вас, плеснюков, такие имена странные? Грязнуля, Глиноух, Мерзкогляд.
– Почему странные? – удивился Торфонос. – Обычные имена.
– Имя, оно радовать должно, – возразил Масленок. – Вот я, к примеру, в честь замечательного гриба назван. Отважнодел – старинное дылдяйское имя, такое носил один известный мореплаватель.
– У нас очень мало грибов, а мореплавателей нет совсем, – ответил Торфонос. – А вот торфа – более чем достаточно. Вся трясина в округе – торфяная. И грязи с глиной тоже хватает. Даже на имена.
Когда они подошли к воротам, то обнаружили на них огромные засовы. Им пришлось изрядно попотеть, но потом они все же их открыли… и ахнули… Прямо под воротами, как живая, колыхалась трясина. А в трясине барахтались садовники.
– Они же тонут! – воскликнул Масленок. – Их засасывает. Нужно что-то делать!
– А по-моему, не стоит так нервничать – топь успокаивается. И вот, смотрите, она даже обратно уходит, – сказал Торфонос, указывая на болото.
– Некогда ждать, пока она уйдет. Их нужно все равно вытаскивать, – и Отважнодел подхватил под руки одного из садовников.
Алая и Омела
– Копринус, твоя сестра опять все испортила! – зарычал Лиховред Подземелий, казалось, что он сейчас взорвется от ярости.
– Моя сестра? – Копринус перевел взгляд с одной эльва на другую. – Которая из них?
– Так у тебя две сестры? И ты это от меня утаил?