Отец посмотрел на нее с уважением:
– Правильно, швейная машина. А ты откуда знаешь?
– У нас такая была. У бабушки. Она и шить умела…
– У вас была швейная машина? – поразился отец.
– Она из будущего, – напомнил я. – У них там швейные машинки и метеорит.
– Ах да, точно… Рад познакомиться!
Отец старомодно пожал Ае руку, она старомодно поклонилась.
– Ладно, вы тут посмотрите, а я скоро…
Отец убежал входить в образ, мы остались в холле. Ая погладила машинку по выгнутой спине, а я подумал, что машинка здорово напоминает псевдокошку.
Ая покрутила ручку, затем откинула машинку в сторону.
– А ты разбираешься.
Что-то щелкнуло, и Ая достала из внутренностей круглую штуку, похожую на маленький реактор.
– Это челнок, – сказала Ая. – Самая важная деталь. Сердце.
Она протянула его мне, и я взял. Тяжеленькое.
Стали прибывать гости, вода в аквариуме подрагивала, а неоны не казались из глиняного горшка. Первым явился, само собой, нетерпеливый пстель Шклянский, он подобострастно поклонился отцу серебряным бюстиком Ахиллеса и сказал, что у него есть несколько очень влиятельных друзей, давно желающих войти в круг ценителей искусства, и, если можно, он бы позвал их на следующую пятницу.
За Шклянским повалили другие люди, кто журналистской профессии, кто из науки, несколько коммерсантов, нашедших в себе тягу к прекрасному, несколько работников культуры, как всегда упоительно нищих, чиновники, землевладельцы, пестрая публика, собиравшаяся по пятницам у отца. Нас с Аей выгнали из кресел, и мы перебрались на подоконник.
Время близилось к вечеру, но отец не начинал, дожидались Крученого – старого вандализатора, отцовского учителя. Он появился неожиданно, без стука в дверь, просто оказался среди прочих гостей, похожий на старого облезлого грифа.
Отец объявил вечер открытым. Гости принялись бродить по холлу, пить газировку, обмениваться новостями. Вокруг отца собрался кружок, спрашивали совета, приценивались к вещам, торговались, все, как обычно.
Потом принялись помаленьку вандализировать. Сначала любительски, конечно. Один коммерсант сжег палехскую шкатулку, другой чиновник растолок фарфоровый чайник, третий, кажется работник культуры, откусывал головы у пластиковых кукол, ничего интересного. Крученый смотрел на это, как полагается, равнодушно. А отец, напротив, одобрительно, иногда даже хлопал в ладоши.
– Зачем они портят вещи? – спросила шепотом Ая.
ebooksa