— Скажите, Владислав Евгеньевич, ваши предки никогда не проживали в Харбине?
— А при чем здесь Харбин? — Вот сейчас Влад действительно растерялся.
— Так проживали или нет?
— Да, но давно, во время революции.
— Расскажите, пожалуйста, подробнее, кто и когда.
— Мой прапрадед служил священником в храме Николая Чудотворца в Харбине. В 1926 году они вернулись в Россию, жили в деревне под Хабаровском.
— Как его звали?
— Отец Илья. В миру Орехов Илья Петрович.
— Кто из родных по этой линии жив?
— Мама. Бабушка умерла три года назад.
— От чего? — приподнял бровь Максим.
— От старости. — Каждый следующий вопрос следователя казался Владу все более странным.
— А ваша прабабушка, как давно скончалась она? Вообще опишите подробнее судьбу своих родственников по этой линии.
— Слушайте, какое отношение история моей семьи имеет к смерти Полины?
— Пока я просто проверяю одну из версий. Рассказывайте.
— Прапрадед умер в лагере — сами знаете, что священнослужителей Сталин не жаловал. А прапрабабушка с двумя детьми выжила. И она сама, и ее брат жили в деревне, работали в колхозе. Моя бабушка уехала в город, вышла замуж в Хабаровске, там родилась мама. Все.
— А как умерла ваша прабабушка? — не отставал Родионов.
— Обыкновенно, тоже от старости, так мне кажется. Но прожила она долго, до восьмидесяти с чем-то лет.
— В Петербурге никто из них никогда не жил?
— Нет, мы с Полиной первые перебрались. Сперва она, потом я.