Солнце уже клонилось к западу, а драгоценная наложница все сидела в тени ив, недвижная, как изваяние, углубленная в себя, и ни одна из прислужниц не посмела нарушить ее уединение.
Неизвестно, как долго она просидела бы так, если бы не явился посланник императора. Пришлось спрятать тревогу. Она выпорхнула из павильона беззаботной птичкой; туфельки тихонько постукивали по мостовой Запретного города, когда любимая наложница императора спешила на зов своего повелителия. Нежное бело-розовое личико светилось радостью, выразительные глаза, предмет зависти многих обитательниц гарема, ярко сияли, улыбка была по-детски нежна и наивна. Прекраснейший из цветов императорского сада — так сказал о ней придворный поэт и был прав.
Император Сяньфэн возлежал на ложе в тени своего любимого павильона и скучал. Его мучили боли, и сейчас он ждал свою прекрасную фею, чтобы она приготовила ему шарик спасительного зелья. Никто не умел делать это так ловко, как Цыси. Она убаюкает его, примет на себя часть его забот.
И почему эти назойливые князья невзлюбили бедняжку? Цыси так умна, очаровательна, трудолюбива, она с радостью разбирает за него бумаги, помогает готовить указы. Она всего лишь помощник, облегчающий его тяжкую ношу, все решения Сын неба принимает сам.
Но князья наседали, и ему пришлось согласиться. В случае его смерти Цыси последует за ним, дабы и в загробном мире услаждать его слух пением и занимать ум поэзией и беседой. Сяньфэн вздохнул, собираясь выразить монаршее нетерпение, но послышались легкие шаги, и он улыбнулся. Сейчас ему станет легче, мир окрасится волшебными красками, и они с Орхидеей уплывут в страну грез.
Цыси сидела в театральной ложе за шелковой ширмой, расшитой драконами, и сквозь щелочку разглядывала явившихся на представление мужчин. По правую руку от императора помещался тучный Цзай Юань, он что-то нашептывал повелителю, и тот милостиво улыбался. Ох, как бы ей хотелось задушить этого самодовольного истукана! Его мозгов только и хватает на бабские интриги. Лучше бы возглавил войско и разбил тайпинов, они, кажется, уже собственное государство провозгласили, это при живом-то Сыне неба! Неслыханная дерзость! А первый вельможа слушает оперу, обжирается, кутается в нежнейшие шелка и в ус не дует.
Цыси остановила взгляд на молодом князе Чуне, младшем брате императора. Ему девятнадцать, он хорош собой, добродетелен, честен и пока не участвует в дворцовых интригах. Цыси сверкнула глазами из-за ширмы.
— Ли Ляньин, как думаешь, не пора ли нашему князю Чуне жениться?
Старая лиса все понял правильно.
— На ком, по вашему мнению, ему следует жениться, госпожа? Вы знаете достойную девушку?
— Моей младшей сестре Дафэн уже исполнилось восемнадцать, пора ей подыскать мужа. — Цыси улыбнулась своему конфиденту. — Что думаешь?
— Прекрасный выбор, который, я полагаю, одобрят и князь, и сам император, — почтительно склонился Ли Ляньин.
— Я тоже так думаю.
Глава 14
— Как твои дела, детка?
Бабушка сидела за любимым ломберным столиком и, как всегда, раскладывала пасьянс. Алиса подтащила кресло с высокой резной спинкой и устроилась напротив. Высокие окна эркера закрывали тонкие занавески. В комнате было прохладно от работающего кондиционера.
— Никак. — Алиса разглядывала тени на потолке.
— Ты так и не простила Илью? — осторожно спросила Валерия Константиновна.
— Нет. И не собираюсь. — В ее голосе была горечь. — Не могу. Ты понимаешь, каждый раз, как только вижу его, воспоминаю его сидящим на той девице, и эта сцена никак не идет из головы. Если бы я просто знала, что он мне изменил, но не видела всего сама, может быть, и простила бы, а так не могу. Бабушка, я его так любила!
ebooksa