Он еще раз подумал о сумме комиссионных. Это будет большая сумма. Просто огромная!
Дама улыбнулась и подняла бокал.
— Полагаю, возможно, мы могли бы планировать нечто подобное.
— Вы, графиня. Я ничего не хочу об этом знать!
Она подняла бокал еще выше.
— Вы и не знаете. Ничего! — Она усмехнулась и встала. У двери обернулась. — С нетерпением жду встречи в Нью-Йорке. Это один из моих самых любимых городов.
— Буду рад помочь вам поднести чемоданы, графиня.
— Вам будет позволено помочь мне их донести. Маркус был прав, сказав, что вы наш человек. Примите мою искреннюю благодарность.
И она удалилась, оставив за собой шлейф дорогих духов.
Четверг в конце ноября, почти полночь, дождливо и ветрено. Пожилой дворецкий Винченцо пристраивал чемодан графини в ее «альфа-ромео», а она стояла рядом с мужем, сжимая его руку, ощущая, как внутри ее все трепещет. И все же сейчас, стоя под освещенным портиком, глядя, как переливаются капли дождя на капоте машины, она не сомневалась в правильности решения. На лице ее были разводы грязи, руки — на этот раз без перчаток — перепачканы, как требовала придуманная легенда.
Витторио, граф Ди Валиериа Массино, был высоким мужчиной элегантного вида, одетый в черные брюки с идеально отутюженными стрелками и голубой кашемировый пуловер, из-под которого был виден ворот кремового цвета сорочки с пестрым орнаментом шейного платка. Он сжимал руку супруги, желая немного ее успокоить, хотя сам невероятно нервничал. В эту поездку стоило отправиться ему, но Джеймс Денемпонт, галерист из Лондона, настаивал на том, что одинокая женщина вызовет меньше подозрений таможенников, чем мужчина.
Риск был огромен. В результате они могут остаться без коллекции, Роми получит внушительный тюремный срок, они потерпят финансовый крах. Впрочем, в случае бездействия они мало что выиграют.
Это великолепное палаццо в горах недалеко от Флоренции было построено в 1588 году и должно было стать летним домом для Катерины Медичи, которая умерла прежде, чем оно было закончено. Более четырех сотен лет дворец принадлежал семье Витторио, он здесь родился и вырос, здесь они с женой воспитывали своих четверых детей. Палаццо стало их ангелом-хранителем. Аристократы, живущие в домах, ему подобных, никогда на самом деле не считали себя владельцами, скорее смотрителями, которым вверено оберегать дом, следить за его состоянием, чтобы передать следующему поколению в лучшем состоянии, чем его получили они сами.
Теперь же из-за рокового стечения обстоятельств он рискует потерять все. Проблемы начались с того, что он был обманут бухгалтером, которому доверял и который убедил его вложить наличные, хранимые для оплаты ремонтных работ, в издательский бизнес. Позже выяснилось, что это была афера, придуманная его адвокатом, скрывшимся в Бразилии. Затем последовало начисление непомерно высоких налогов, из-за того же бухгалтера, который, как оказалось, присвоил сумму, идущую не на оплату налогов, как полагал Витторио, а на счет в банке Панамы. И третьим ударом стало сообщение, поступившее от инженера-строителя всего два месяца назад, о том, что древесина поражена сухой гнилью настолько, что верхние этажи опасны для проживания и должны быть освобождены незамедлительно. Смета работ составляла сотни миллионов в итальянских лирах.
Но ценность представляло не только само палаццо, в нем хранились произведения искусства, многие из которых достались по наследству, но часть была приобретена ими в более благополучные в финансовом смысле времена. В том числе и картины импрессионистов, которые были освобождены от рам и лежали сейчас на дне чемодана Роми в багажнике «альфы». У него было такое чувство, что он предал семью и распродает фамильное серебро. Винченцо захлопнул багажник.
Обратного пути нет.
Они долго спорили о том, на какой машине ей будет лучше поехать, и пришли к выводу, что ее спортивный «мерседес», который она так любила, привлечет слишком много внимания, как и его «ягуар». Потому они приобрели подержанную «Альфа-Ромео-Джульетта-1600». Тоже спортивный автомобиль, но все же не такой приметный. К тому же с большим багажником.
Роми села за руль. Винченцо поцеловал ее в щеку, пожелал удачи и захлопнул дверцу. Она завела машину и быстро понеслась по кипарисовой аллее, как делала всегда. Через несколько секунд он увидел вспыхнувшие габаритные огни и занервничал, решив, что жена что-то забыла. Заметив слабое свечение в салоне, он расслабился — она прикурила сигарету. Витторио вернулся в дом, и Винченцо налил ему двойную порцию односолодового виски. Очень скоро, посмотрев на часы, он сам налил себе еще порцию. В это время по трассе можно часа за два добраться до ближайшего пропускного пункта на границе со Швейцарией, в Локарно. Планировалось, что Роми сделает там остановку, чтобы выпить эспрессо и убить немного времени, и пересечет границу не раньше четверти четвертого. Затем она отправится в гостиницу, до которой минут двадцать езды, где проведет остаток ночи и большую часть следующего дня. Он уже позвонил в гостиницу и предупредил их, что супруга якобы задержится на несколько часов, и представил продуманную ими легенду, которую Роми должна рассказать и таможенникам, если у тех возникнут вопросы, почему она оказалась одна за рулем в такое время. Суть была в следующем: муж ее сестры скоропостижно скончался, и она едет, чтобы забрать сестру и отвезти на отдых в Шотландию.
Впереди был пост итальянского пограничного контроля, но два сотрудника были так заняты разговором, что взглянули на нее лишь мельком. Страх сдавливал все внутри, но она с равнодушным видом проехала мимо. Через несколько километров будет швейцарская граница, и преодолеть ее, скорее всего, будет сложнее.
Разумеется, шлагбаум был опущен и блокировал проезд. Остановившись, она опустила окно, взяла с соседнего сиденья паспорт и протянула офицеру. Тот хмуро посмотрел на нее из-под козырька фуражки, обращая внимание на пятна грязи на ее лице. Изучив паспорт, он что-то сказал по-немецки.