– Он не заслужил такой смерти.
– Никому нет дела до того, какую смерть мы заслуживаем. Она не бывает справедливой. Мою мать постигла еще более тяжелая участь, а она была самым добрым человеком на свете.
Аян удивленно вскинул голову на мою грубость.
Я почувствовала неловкость, но извиняться не стала. Лишь сильнее стиснула зубы, чтобы не заплакать от бессилия, и уткнулась в пустую кружку.
– На все воля Богов, – пробормотал вождь.
– Нет никаких Богов!
Я резко поднялась с лавки и сжала кулаки, судорожно дыша. Я уже хотела ринуться в свою комнату, как вдруг заметила, что губы Аяна растянулись в улыбке. Не скрывая возмущения, я уставилась на него; где-то на задворках сознания проскочила мысль, что за подобное поведение меня могли вышвырнуть прочь.
– Теон тоже в них не верил, – с укоризной сказал вождь.
С этими словами все силы будто покинули мое тело, а плечи устало опустились. Я беспомощно посмотрела на вождя.
Он медленно поднялся из-за стола, подошел ко мне и по-отцовски обхватил мое лицо ладонями.
– Ты так похожа на него. Теперь я это вижу. Прости мне, девочка, мою неприветливость. Сын оказался умнее меня. Я ведь не желал забирать тебя. Но все изменилось. Ты нам не чужая, Фрейя, в тебе течет кровь Этна, кровь моего друга. Кем я буду, если не обеспечу тебе защиту? Оставайся здесь насовсем. На правах полноценного члена клана.
Сердце стучало словно где-то в горле. Мне пришлось приложить уйму усилий, чтобы сдержать слезы.
– Я… я… не знаю, – прошептала я, не веря происходящему. Мысли путались, а обилие полученной информации давило на виски. Мне нужно было время в одиночестве, чтобы справиться со всем этим.
– Что тебя беспокоит? – участливо спросил Аян.
– Хватит, отец. Дай ей все осмыслить.
Ник крепко обхватил плечо вождя рукой, и тот согласно кивнул.
Взгляд Аяна искрился добродушием и печалью.
– Хотя бы избавь ее от этой жуткой штуковины, Николас. Я не позволю дочери Теона ходить в рабском браслете.
Николас кивнул.
– Хочешь сделать это сейчас? – спросил он у меня.