Фрейя. Ведущая Волков

– Спокойной ночи? – робко пожелала я.

– Спокойной, – раздалось ворчание за грудой мехов.

Пение сверчков за окном медленно отсчитывало время. Мы долго лежали на спине, уставившись в потолок и вслушиваясь в неловкое молчание. Вскоре напряжение начало отпускать, и я повернулась лицом к стене, прикрыв глаза. Кровать даже без мехов была очень мягкой, что обычно всегда вынуждало меня переместиться на пол, но в этот раз такого желания не возникло.

Как и прошлой ночью.

Летнее тепло разморило. Голова утопала в пуховой подушке, и я уже проваливалась в дрему, когда кровать зашаталась. Засыпая, я не обратила на это внимания, пока через несколько мгновений тряска не повторилась. Следом прозвучал долгий тяжелый вздох.

Сон как рукой сняло. Я распахнула глаза, уперев недовольный взгляд в стену. Раздался второй вздох, затем, через некоторое время, сопровождающееся очередным шевелением, третий.

Зажмурившись, я покачала головой и улыбнулась, зная, что это увидят только тени.

– У тебя что, удушье? – не выдержав, поинтересовалась я наигранно злым шепотом. Резко развернулась и сбросила всю меховую конструкцию на опешившего Ника.

Приглушенно посмеиваясь из-под внушительной груды, он высвободил голову и с широкой улыбкой посмотрел на меня.

– Так лучше, не правда ли?

– Нет, не лучше, – огрызнулась я, отворачиваясь. И, когда спустя несколько мгновений возни Николас обнял меня со спины, протащил по кровати и прижал к своему телу, я удивленно ахнула. – Ты что творишь?! – Краснея, я пыталась выпутаться из кольца его рук, но он только крепче сжал меня.

– Это невыносимо – спать на одной кровати на таком расстоянии друг от друга, – горячо прошептал мне в шею Николас, и мое непокорное дыхание моментально сбилось.

– Не знаю, как ты, а я сладко спала, пока кровать не начала ходить ходуном, а ты дышать, будто загнанная лошадь, – возмутилась я.

Ник снова расхохотался.

Я все еще привыкала к его смеху, который прежде слышала от вечно серьезного и сдержанного сына вождя редко. От этих звуков у меня на душе становилось тепло.

– Тебе кто-нибудь говорил, какая ты милая в общении?

– А тебе, насколько ты бесцеремонен? – буркнула я, отбросив попытки вырваться. Впрочем, пыталась я скорее из вредности. Ладно, только из нее…

– Неужели тебе неприятно? – шепотом спросил он. За словами последовал мягкий поцелуй в ключицу, от которого все тело покрылось мурашками.

Я упрямо молчала.

Хмыкнув, Николас откинулся обратно на подушки. Но, прежде чем снова обнять меня, привстал и положил между нашими бедрами свернутый край покрывала. Когда причина столь странного действа дошла до меня, щеки запылали от смущения.